С 2007 года популяция омуля ежегодно уменьшается.
В 2015-2016 годах проблема сохранения байкальского деликатеса стала особенно острой. Вопрос об охране омуля вышел на общероссийский уровень. Соответствующее поручение – не допустить полного исчезновения эндемика – в Бурятию и Приангарье направил президент России Владимир Путин.
Табу на семь лет
На прошлой неделе приступили к первому этапу введения запрета.
– На днях мы уже обнародовали на сайте приказ о внесении изменений в правила рыболовства, началось его обсуждение, – объявил Виталий Молоков, руководитель Ангаро-Байкальского территориального управления Федерального агентства по рыболовству. – В начале следующего года промышленный вылов омуля, скорее всего, закроют минимум на 3 года. Мы будем следить, чтобы из-за этого не пострадали местные жители и коренные народы Севера, которые исконно занимаются рыболовством на берегах озера.
Сейчас службы рыбоохраны пытаются переключить внимание промышленников с омуля и Байкала на другие водные объекты. К примеру, в Иркутской области это Братское, Усть-Илимское и Богучанское водохранилище. Здесь промысел будут увеличивать, в таком же направлении работают и в Бурятии.
– В последнее время становится очевидно, что мы всё ближе подбираемся ко второму в истории Байкала запрету на промышленный вылов омуля, – считает Владимир Петерфельд, директор Байкальского филиала Госрыбцентра. – Такой мораторий уже вводили в 1969 году на семь лет: тогда общая масса запасов рыбы снизились до 10 тыс. тонн, а рыб-производителей было всего 1,5 млн особей. Чтобы наглядно показать результаты запрета, скажу, что в 80-е годы биомасса омуля увеличилась больше чем в два раза, а число нерестовых рыб выросло до 4,5 млн.
По данным учёных, последнее десятилетие, начиная с 2007 года, популяция омуля ежегодно уменьшается. Сейчас цифры указывают на ещё более худшую ситуацию, чем в 1969 году.
– В прошлом году мы видели ужасающую картину: во все нерестовые реки Бурятии и Приангарья зашло всего лишь 700 тысяч рыб-произодителей! Из основной омулёвой «артерии» – реки Селенги – с 1985 по 2005 год в Байкал ежегодно попадало почти 1,5 миллиарда личинок, а за последние четыре года – в два раза меньше. Пока мы ещё долавливаем тот омуль, который остался в озере, но если ничего не изменится, через три-четыре года ловить будет нечего, – добавляет Петерфельд.
Браконьерские «убытки»
Эксперты предполагают, что даже если запрет всё-таки введут, ближайшие пять лет популяция будет не увеличиваться, а лишь «приходить в себя». Первоначально раздумывали над тем, чтобы сделать запрет тотальным, тогда бы омуль официально не смогли ловить ни коренные северные народы, ни простые любители. Но в итоге традиционное рыболовство оставили в покое.
Но даже при запрете на промышленный вылов никуда не исчезнут главные вредители – браконьеры. Правда, сейчас им тоже приходится «несладко». Раньше их рыболовное имущество конфисковывали лишь формально: оно продолжало храниться у нарушителей, потому что у рыбоохраны для этого не было места. В мае 2016 г. ситуация изменилась.
– У браконьеров стали изымать всё «от мала до велика»: лодки, моторы, сети, орудия лова, транспорт, на котором перевозят выловленную добычу и передают на хранение в органы Росимущества, – рассказал Иван Шумилов, начальник отдела охраны водных биоресурсов Ангаро-Байкальского управления Росрыболовства. – Это действует на злоумышленников эффективнее. Мы заметили, что после введения таких мер лодок и катеров на водоёмах резко стало меньше.
Источник: АиФ Иркутск