В Петербурге прошел первый Международный рыбопромышленный форум. Специалисты обсуждали насущные вопросы отрасли
Главный из которых – как сделать, чтобы для жителей России было доступно как можно больше разнообразной рыбы. Особенно свежей. Об этом «КП» и поговорила с главой Росрыболовства Ильей Шестаковым.
– Месяц назад исполнилось 3 года с момента введения эмбарго на европейскую рыбу. Импортозамещение удалось?
– Острой зависимости от импорта у нас никогда не было. Объем вылова всегда получался достаточно большим, чтобы удовлетворить собственные потребности. Хотя доля импорта все равно была приличной. Сейчас мы добываем рекордное количество рыбы – в прошлом году было 4,8 млн. тонн. При этом около 2 млн. тонн мы экспортировали. Импорт упал практически в 2 раза – до 500 тысяч тонн. Ввозим мы ту продукцию, которую сами не производим или не вылавливаем. В основном это лосось, который везут с Фарерских островов и из Чили, и дешевая аквакультура из Китая и Вьетнама. Последняя, правда, не всегда понятного качества: в этом смысле дешевле – не значит лучше. Но в целом, если говорить о внутреннем рынке, то 80% – это отечественная рыбная продукция.
БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ЦЕНЫ ОСТАЕТСЯ У ПЕРЕКУПЩИКОВ
– На экономическом форуме вы говорили, что при перевозке рыбы с Дальнего Востока в центральную часть ее стоимость возрастает в 2-3 раза. Как можно снизить цены?
– Речь шла не о перевозке, а о перепродаже рыбы с участием большого количества посредников. Ситуация сейчас примерно такая: рыбак привез рыбу во Владивосток, сдал ее в холодильник, после этого ее купила первая компания. Дальше она привезла ее в Москву, здесь рыбу купила вторая компания. Если произошла какая-то переработка, то уже третья компания появляется. Еще нужна компания-посредник, у которой есть доступ в торговую сеть. И таких случаев достаточно много. Конечно, каждая компания что-то зарабатывает, делая свою наценку. Здесь важно убрать такое количество посреднических структур и открыть доступ в торговые сети для самих рыбаков. Но для этого еще и рыбакам надо быть готовым продавать, по сути, готовую продукцию.
– А что, они не хотят?
– Часть уже этим занимается. Сегодня многие компании уже реализуют продукцию, готовую к употреблению – в индивидуальных упаковках, осталось только приготовить и съесть. Думаю, что ситуация в ближайшее время будет улучшаться. Поработаем с нашими коллегами из надзорных ведомств с тем, чтобы избавить рынок от посредников и облегчить рыбакам доступ в сети. Для них это будет и расширением производства, и дополнительной возможностью заработка. А для потребителей снизятся цены.
А КАК ДОЕЗЖАЕТ К НАМ УЛОВ?
– Это хорошо. Но говорят, это целая проблема – довезти рыбу с Дальнего Востока. Дорого, а часть еще и портится по дороге, 2 недели все-таки…
– Во-первых, совместно с РЖД мы улучшили условия перевозки. Сейчас рыба идет в течение 7 – 10 дней, созданы дополнительные маршрутные поезда, которые доставляют именно в этот срок. Кроме того, принято решение снизить тарифы на перевозку рыбы на 6%. В розничной цене рыбы расходы на логистику составляют примерно 5% – это не так много. Сохранность продукции зависит не от сроков доставки. Здесь вопрос к устаревшему парку рефрижераторных секций. Это такие вагоны-холодильники, которые сохранились еще с советских времен. Они давно устарели и морально, и физически. Большая проблема выдержать там необходимый температурный режим. В качестве эксперимента вместе с Россельхознадзором мы сейчас тестируем систему контроля с помощью датчиков, которые контролируют температуру внутри вагона на протяжении всего пути. Если эксперимент окажется успешным, будем внедрять такую систему на все железнодорожные перевозки.
– Есть же новые вагоны, почему бы их не использовать? Дорого?
– На современную модель перевозок – рефрижераторными контейнерами – приходится где-то 50% рынка. Контейнер – это удобно, там легко сохранить нужную температуру. Но для компании это новые инвестиции, перевозка в контейнерах стоит дороже. Надо двигаться в этом направлении, замена постепенно идет. Но быстро вывести старые вагоны из оборота не получится. Это может привести к коллапсу – и рыба вообще не поедет тогда к вам.
– Может, тогда как-то на государственном уровне субсидировать такие перевозки, чтобы быстрее замена шла?
– Мы можем субсидировать только тариф РЖД, потому что РЖД – государственная компания. А здесь речь идет о частных. Например, сегодня мы субсидируем им какую-то стоимость перевозки, а завтра они ее поднимут, и вся эта субсидия улетит в карман к этим компаниям. Такие меры не приведут к нужному результату. Еще раз подчеркну: мы видим, что есть небольшая разница по стоимости перевозок в старых и новых вагонах. Но говорить, что именно это критически влияет на стоимость рыбы в магазинах, я бы не стал. Пусть это добавляет 5%, ну хорошо, 10% к стоимости рыбы. Но если взять розничную цену за 100%, то стоимость рыбы у рыбака – 30%, 10% расходы на логистику, ну где-то же оседают остальные 60%?
– В карманах у перекупщиков?
– По нашему мнению, именно там.
ЕСТЬ ЛИ ФАЛЬСИФИКАТ НА ПРИЛАВКАХ?
– Рыбаки жалуются на бюрократию: в наших портах их встречают пограничники, потом ветконтроль. Еще нужно кучу бумаг заполнить. Проще и быстрее, говорят, везти рыбу на экспорт – там за час можно разгрузиться.
– Правительство приняло решение организовать прием всех документов в течение 3 часов. Сейчас в рамках эксперимента на Дальнем Востоке на территории свободных портов оформлением всех документов на продукцию из водных биоресурсов занимается только Федеральная таможенная служба (ФТС). Если раньше приходило много контролеров: таможня, Россельхознадзор, ветеринары, то сейчас работает принцип одного окна. Надо посмотреть, как эксперимент будет двигаться, какие проблемы могут возникнуть.
– А как мотивировать рыбаков не на экспорт нашу рыбу отправлять, а на внутренний рынок?
– Я считаю, нет ничего страшного, что они вывозят рыбу на экспорт. Главное, чтобы та продукцию, которую рыбаки поставляют на внутренний рынок, была доступна и качественна. А излишки они могут продавать за рубеж – это вполне экономически оправданно. Другое дело, что экспортируем мы сейчас сырье, а хотелось бы – переработанную продукцию с высокой добавленной стоимостью. Но сейчас должны появиться новые суда с новыми рыбоперерабатывающими фабриками, будут и береговые фабрики. Это позволит изменить структуру экспорта и производства. В связи с этим нам нужно решить вопрос с хранением рыбы на Дальнем Востоке. Мало того что мы экспортируем рыбу за рубеж, мы еще и храним ее там. Мы уже подписали инвестиционные соглашения о строительстве холодильников на 60 тысяч тонн на Дальнем Востоке, но нужно больше.
– В июне глава Минпромторга Денис Мантуров заявил, что доля фальсификата в российской рыбной продукции – 50%. Вы с этой цифрой согласны?
– Денис Валентинович, наверное, оперировал данными Роскачества, которое проводило мониторинг рыбной продукции. Мы смотрели эти результаты. Конечно, ситуация не очень хорошая. Но большинство нарушений – несущественные замечания: где-то выход за ГОСТы , где-то нарушение технических условий. Не сказать, что они носят какой-то криминальный характер. Да, есть и существенные нарушения. Но говорить, что половина рыбы на прилавках – фальсификат или контрафакт, я бы не стал. На серьезные нарушения приходится 5 – 10% продукции. Надо с этим бороться, конечно, следить.
ДЕЛО ВКУСА
– Илья Васильевич, вот вы глава Росрыболовства, а сами-то рыбу любите? Какую, если не секрет?
– Я больше всего люблю корюшку. Причем как в жареном, так и в вяленом виде. Еще нравится палтус и, пожалуй, треска.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Илья ШЕСТАКОВ. Родился в 1978 г. в Ленинграде. Окончил Санкт-Петербургский госуниверситет экономики и финансов и Российскую академию государственной службы при Президенте РФ. Кандидат экономических наук. Одновременно с должностью главы Росрыболовства занимает должность замминистра сельского хозяйства РФ. Женат, растит троих детей.
Источник: Комсомольская правда