Юг Западной Сибири – не самая богатая рыбными запасами часть нашей страны, тем не менее обширная речная система и наличие крупных промышленных предприятий ставят перед государством непростые вопросы по сохранению и восполнению водных биоресурсов. Почему для компенсации ущерба важно использовать ценные и более дорогие виды рыб, чем приглянулись новосибирским предпринимателям песчаные карьеры и как можно помочь начинающим рыбоводным хозяйствам, журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказала начальник Верхне-Обского филиала ФГБУ «Главрыбвод» Анна Русова.
– Анна Анатольевна, какие основные задачи приходится решать Главрыбводу на юге Сибири и с какими характерными для этого региона проблемами вы сталкиваетесь на практике?
– Начнем с того, что в зону деятельности Верхне-Обского филиала Главрыбвода входит шесть регионов: это четыре области – Новосибирская, Омская, Томская и Кемеровская, Алтайский край и Республика Алтай. На территории этих шести субъектов мы занимаемся искусственным воспроизводством водных биоресурсов и мониторингом, осуществляем рыбохозяйственную мелиорацию водных объектов, ведем массово-разъяснительную работу, направленную на развитие рыбохозяйственного комплекса. В общем, делаем все, что входит в основную уставную деятельность ФГБУ «Главрыбвод».
Поскольку в этих регионах достаточно развита промышленность – газовики, шахтеры, строители, энергетики, добытчики золота, транспорт, – то мы также рассматриваем и проектную документацию в части оценки негативного воздействия на водные биоресурсы и среду их обитания, выполняем необходимые расчеты и предлагаем мероприятия по компенсации наносимого ущерба.
– Как промышленные предприятия воспринимают необходимость компенсации вреда, наносимого рыбным запасам и водоемам? С готовностью ли они идут на сотрудничество или стараются избежать этого?
– В принципе они относятся к этому с пониманием, но, поскольку в наших регионах имеется достаточно большой выбор видов, которые можно использовать для компенсации, в том числе относительно дешевых, как тот же сазан или та же пелядь, то пользователи склонны к тому, чтобы минимизировать свои вложения. Мы же со своей стороны нацелены прежде всего на пополнение естественных популяций наиболее ценных видов рыб, особенно тех, что на грани исчезновения. Допустим, у нас есть сибирский осетр обской популяции или стерлядь, которая находится в Красной книге Новосибирской области. Конечно, такой материал в качестве компенсации обходится дороже.
Или возьмем госзадание, которое мы выполняем такими видами сиговых, как нельма и муксун. Это рыба, которая вообще-то характерна для Сибири, но ее очень мало встречается в приловах, и сейчас это практически исчезающие виды. Многие местные жители даже в глаза их не видели. Поэтому мы стараемся поддерживать популяцию сиговых в наших водоемах, хотя это тоже более затратно относительно того же сазана или пеляди. А пользователь, разумеется, считает целесообразным заплатить за то, что дешевле.
– Но если ущерб нанесен запасам ценных рыб, а выпускаются менее ценные, компенсацией это можно назвать весьма условно, только для «галочки».
– Понимаете, есть нормы права, которые оспорить очень сложно. Законом не регламентирована конкретика в части видового состава, поэтому целесообразность проводимых мероприятий в этом направлении регулируют непосредственно все структуры Росрыболовства. Кроме того, это должно поддерживаться не только ведомственными структурами, но и всеми организациями, которые имеют отношение к искусственному воспроизводству. Если мы все идем в одном русле – с целью сохранения водных биоресурсов и видового разнообразия, – то это работает. Но если кто-то начинает с целью прибыли демпинговать, склоняясь к наименее значимому материалу, это сразу выбивает всю систему.
– Получается, никто не мешает частникам предлагать предприятиям использовать для компенсации более дешевый материал?
– Да. Например, у нас в Томской области ряд предприятий занимается промышленным рыболовством, и по зиме происходит отлов производителей пеляди. Параллельно заготавливается икра, она оплодотворяется и, соответственно, становится материалом для дальнейших компенсационных мероприятий. Но пользователю она достается без каких-либо дополнительных существенных затрат: он не содержит маточное стадо, не отслеживает генетический фонд. Не прилагая абсолютно никаких усилий, он имеет половые продукты, готовые к воспроизводству. Соответственно, продавая их, пользователь имеет возможность снижать цену до такого уровня, что мы, если содержим маточное стадо, ведем генетические линии, выводим более качественный материал, в итоге конкурировать с ним никак не можем.
– Если в регламентирующих документах четко не прописан видовой состав компенсационных выпусков, кто определяет, какую рыбу и в каком количестве пользователь должен вернуть в реку? Или это целиком остается на его совести?
– Смотрите, расчет ущерба не относится к лицензируемым видам деятельности. Соответственно оценку негативного воздействия может выполнить как специализированная организация, подведомственная Росрыболовству, так и любой пользователь, имеющий возможность освоить методику расчета ущерба самостоятельно. В последнем случае мы лишь проверяем представленные данные.
Согласно этой методике, у каждого вида есть свой коэффициент, и при определении ущерба появляется возможность пересчета компенсации на любой вид. Если расчетами занимаемся мы как Верхне-Обский филиал Главрыбвода или, допустим, наша отраслевая наука, то, конечно, мы отслеживаем целесообразность использования для выпуска тех или иных объектов.
Когда же предприятия сами считают возмещение ущерба либо привлекают для этого коммерческие организации, ситуация меняется: они смотрят, что будет более выгодно пользователю. И когда такой документ приходит на согласование в теруправление и на экспертизу к нам, мы уже связаны по рукам и ногам. Пользователь уже видел, что возместить ущерб он может, к примеру, пелядью, которая стоит гораздо меньше, чем муксун или нельма, и вправе игнорировать наши аргументы. А когда нам вдобавок говорят, что они уже нашли и компенсационщика, который будет за них эти работы выполнять, нам становится совсем грустно.
– Можно ли контролировать качество работы таких сторонних организаций, то, какую молодь они выпускают, насколько она жизнестойкая и так далее?
– Это практически невозможно проследить. Существует определенный порядок проведения компенсационных выпусков. Рыба либо вывозится в пакетах с водой, обогащенной кислородом, либо выпускается из пруда. Подсчитать ее количество – да, это реально. Но отследить жизнестойкость и воспроизводственные качества молоди, каким образом она будет в дальнейшем жить и размножаться в природной среде, не представляется возможным. Приблизительное представление об этом мы можем получить только по анализам приловов у предприятий промышленного рыболовства или по видовому составу рыбы, которую изымает у браконьеров рыбоохрана.
– Сейчас на территории Верхне-Обского филиала действуют рыбоводные заводы?
– Если говорить о рыбоводных воспроизводственных предприятиях, подведомственных Главрыбводу, то у нас есть один такой цех. В 2017 году мы запустили новейшее предприятие, в котором постарались учесть все современные стандарты и требования и оборудовать его по последнему слову техники. Конечно, это наша гордость и радость, но, к сожалению, он очень маленький. Цех расположен в черте города Новосибирска – хорошая инфраструктура, и с логистикой все прекрасно, только, повторю, небольшие площади.
Сейчас наши бассейны все заполнены. Полтора года назад мы приступили к формированию маточного стада сибирского осетра обской популяции. Он у нас прекрасно растет, успешно перезимовал. В настоящее время завозим новую партию осетровой икры на инкубацию для пополнения будущего ремонтно-маточного стада. И уже в этом году мы начали работу по формированию маточного стада муксуна. Он тоже прекрасно проинкубировался, отход минимальный, полные бассейны личинки. Теперь бы расти и расти, но пока у нас, к сожалению, только один такой завод.
– Каким образом у вас выстраиваются отношения с предприятиями товарного рыбоводства? Они обращаются в филиал за посадочным материалом или, к примеру, за консультациями?
– В плане посадочного материала с нами особо не взаимодействуют, потому что нам пока нечем поделиться. А вот в части «помогите, научите» – в этом году мы это направление стали развивать очень активно.
В нашем регионе массово ведется разработка песчаных карьеров, после которой остаются чистейшие водоемы. У нас по области их достаточно много. И мы включились в работу по созданию на таких водоемах хозяйств аквакультуры. Наши специалисты рассказывают, как это можно сделать, разъясняют законодательные, организационные и технологические аспекты, консультируют по видовому составу, оказывают услуги по сопровождению проектов в части содержания рыбы на подобного рода участках.
Пока это для нас очень молодое направление, посмотрим, как оно себя покажет в дальнейшем. Если все сложится хорошо, думаю, это будет немалым вкладом в развитие аквакультуры нашего региона.
– Как вам кажется, со стороны бизнеса есть интерес к этому направлению?
– Огромный. Мало того, что бизнес задействует под аквакультуру карьеры, оставшиеся после добычи песка, сейчас уже есть такие предприниматели, которые посмотрели на опыт соседа и готовы специально выкопать водоем для этих целей. Они обращаются к нам, чтобы мы подсказали, как это правильно сделать.
Более того, у людей есть желание разводить не только «легкую» и быстро растущую рыбу. Некоторые готовы инвестировать в долгосрочные проекты. Осетровые? Пусть это будут осетровые, я готов ждать 15 лет, пока они созреют, вкладывать средства и не ждать быстрой прибыли. Но зато потом у меня будет лучшее маточное стадо. Так рассуждают некоторые.
– А кроме осетровых, насколько востребованы другие местные виды, те же сиговые?
– В товарной аквакультуре судить об этом сложно. Это скорее тема для любительского и спортивного рыболовства: ведь человек может взять в аренду водоем в рекреационных целях и создать на нем инфраструктуру для отдыха, в том числе для возможности людям порыбачить.
– А услуги платной рыбалки пользуются популярностью у населения в этих регионах?
– Пользуются. Мы не избалованы водными объектами, где можно было бы организовать приятный отдых. До моря далеко, у внутренних водоемов где-то заболоченные, где-то заросшие берега, где-то, наоборот, очень крутые, и к ним в принципе не подъехать. Поэтому участки для рекреации очень востребованы, бизнес с удовольствием их разбирает. Тем более в непосредственной близости к населенным пунктам, чтобы не нужно было далеко ехать. Такие водоемы пользуются очень хорошим спросом. Людям нравится, что можно прийти, выловить самостоятельно и унести домой свежую рыбу или приготовить ее тут же на берегу.
Мы, кстати, тоже оказываем такие услуги. В нижнем бьефе плотины Новосибирской ГЭС, прямо в черте города, действует участок для любительского и спортивного рыболовства. Он очень активно используется местными жителями, даже приезжают туристы из других городов.
– Если говорить о планах на будущее, то какие направления работы филиала вам кажутся наиболее перспективными?
– Конечно, наша мечта – построить полноценный, большой, функциональный рыбоводный завод. Это неотъемлемая часть развития Верхне-Обского филиала, которая позволит нарастить наш потенциал и возможности, а также достичь большего в части компенсационных мероприятий, обеспечить их качественным посадочным материалом, который гарантированно будет востребован и будет хорошо приживаться в естественной среде, пополняя рыбные запасы.
Сейчас на госглавэкспертизе на рассмотрении находится проект по строительству аквабиоцентра – это завод, который планируется построить в Томской области под руководством ФГБУ «Главрыбвод». Ждем завершения всех процедур и оформления документов, которые позволят приступить к строительству.
Со своей стороны мы полностью готовы к этому событию, так как прошли боевое крещение в нашем цехе, который был запущен в прошлом году. У нас обучены и подготовлены специалисты, которые понимают, как обращаться с определенным видовым составом, разбираются в нюансах, а их очень много. Ведь рыба, чем ценнее, тем капризнее. Она нежная, очень привередливая в отношении корма, перехода на активное питание, уязвимая в плане инкубации, получения половых продуктов – это множество вопросов, о которых наши рыбоводы обязаны знать и уметь их решать.
Кроме того, в рамках программы «Сохранение Телецкого озера» правительством Республики Алтай разрабатывается дорожная карта по восстановлению биоресурсов Телецкого озера. В планах рассматривается строительство рыбоводного завода.
В целом главное направление для нас – это, конечно, развитие аквакультуры. Мы стараемся поддерживать всех, но пока сосредоточены в Новосибирске, потому что не хватает баз на других территориях. Вот если построим томский аквабиоцентр, то сможем полностью охватить не только область, но и другие близлежащие регионы.
Источник: «Fishnews – Новости рыболовства»