На этой неделе в Санкт-Петербурге пройдет второй Международный рыбопромышленный форум. Накануне этого события появилась определенность в вопросе, который несколько месяцев держал рыбаков в напряжении – будет ли квота на вылов краба распределять по историческому принципу или уйдет на аукцион?
О том, как будет действовать новый механизм распределения крабовых квот, как прошла кампания по распределению 15-летних квот на вылов других биоресурсов и сколько должна стоить горбуша в магазинах, рассказал руководитель Росрыболовства Илья Шестаков.
– Недавно было принято решение, которое последнее время волновало всю отрасль – о распределении крабовых квот. В утвержденной правительством “дорожной карте” по развитию конкуренции на 2018-2020 годы предусмотрено, что половина квот на вылов крабов будет распределяться на электронных аукционах. Какие документы готовятся для его реализации? Когда могут начаться электронные аукционы?
– Да, в “дорожной карте”, предусмотрена возможность выделения 50% крабовой квоты для продажи на аукционе. Но пока стоит говорить о возможном выделении, поскольку окончательно решение пока не оформлено.
Это нововведение может быть реализовано после внесения изменений в законодательство. Только обсуждается возможность введения нового вида квот на добычу крабов – с инвестиционным обязательством и выставление ее долей на аукцион. В этом случае компании при покупке долей квот будут нести обязательство о строительстве краболовных судов на отечественных верфях.
То есть в перечне видов квот может появиться новый вид квоты, на который будет распространяться до 50% объёма от общего допустимого (ОДУ) улова краба.
– Как в связи с этим будет идти вылов краба в 2019 году? Ведь в конце текущего года заканчивается срок действующих договоров на доли квот.
– В 2019 году промысел продолжится в рамках действующих правил, в рамках тех объёмов, которые краболовам будут предоставлены на 2019 год. Это все те же компании, которые сейчас добывают крабов в соответствии с имеющимися у них долями квот.
Мы провели кампанию по перезаключению договорных отношений со всеми пользователями водных биоресурсов. В том числе и с теми компаниями, которые владеют долями квот на добычу крабов. Со всеми заключены договоры на следующие 15 лет, на те же доли квот, которыми они владели.
В случае изменения законодательства и введения нового вида крабовой квоты с инвестиционными обязательствами доли квот останутся теми же. Только объем выделяемого на них биоресурса будет 50% от ОДУ.
– На какой экономический эффект рассчитываете от этого нововведения?
– По расчётам, со всеми возможными обязательствами поступления в бюджет от аукционов могут составить порядка 80 млрд рублей. Это с учётом того, что компании, которые станут участвовать в аукционах и покупать доли квот, должны будут в течение определённого срока построить суда-краболовы на отечественных верфях.
– А если не построят?
– Если не построят, то тогда эта доля квот будет изыматься.
– А будут ли распространяться инвестиционные обязательства на те доли крабовых квот, которые были куплены на аукционах за последние девять лет?
– Нет, не будет. Речь идет об аукционах по распределению квот вылова в новых районах освоения. Это новые запасы, которые не входили в квоту, распределенную в 2008 году.
– Рыбаки также высказывали беспокойство по поводу того, что аукционную форму распределения квоты могут распространить и на другие виды биоресурсов. Мол, сначала крабы, а потом и все остальное. Оправданы ли эти опасения? Рассматривается ли такая возможность?
– Нет, такая возможность не рассматривается, такой вопрос не обсуждается.
– Как в связи с этим вы расцениваете предложение ФАС о том, что рыбохозяйственному комплексу страны необходимо переходить на электронные аукционы по распределению квот?
– ФАС предлагает проработать возможность выставления раз в три-пять лет определённой доли квот на аукцион для допуска новых участников. Мы эти предложения абсолютно не поддерживаем. Это может привести к подрыву возможности долгосрочных инвестиций, долгосрочного прогнозирования.
Мы будем настаивать на том, что это неправильный подход. Компания получила доли квоты, работает, строит инвестиционные планы, а через три-пять лет часть квоты изымается для распределения на аукционе. Это нецелесообразно.
Даже реализация 50% квот на аукционе дает компаниям долгосрочную перспективу. Но если каждые три-пять лет квоту будут “дергать”, то можно серьезно снизить интерес к инвестированию в отрасли.
– Как прошла заявочная кампания на получение квот на предстоящие 15 лет по всем видам биоресурсов? С какими проблемами столкнулись?
– В целом она прошла достаточно неплохо. Мы постарались организовать ее так, чтобы все процессы были прозрачными. Понятно, что были определённые сложности. Например, заявлялись компании, которые не имели права на доли квот, были откровенные мошенники. Были заявки от компаний, которые давно лишились долей квот, но они предъявляли старые договоры и пытались по ним получить доли.
Были вопросы, связанные с тем, что в соответствии с новым законодательством объединяются квоты субъектов с федеральными квотами. Здесь возникали сложности в связи с тем, что у субъектов были различные договорные отношения с компаниями. Но это как раз и показало, что необходимо сделать единый договор, чтобы не разбивать его на региональную и федеральную части.
Можно сказать, что заявочную кампанию мы практически завершили. Со многими компаниями уже заключены договоры, с остальными должны заключить в течение ближайших дней.
– Предварительные итоги распределения квот на инвестиционные цели уже подведены?
– Подписаны договоры по первому этапу, он основной. Этими договорами предусмотрено строительство 10 рыбоперерабатывающих предприятий в Приморском и Камчатском краях и в Сахалинской области, 8 заводов в Мурманской, Архангельской областях и Карелии, а также 33 судна рыбопромыслового флота, они будут созданы именно на российских верфях.
– Недавно вы заявили, что в этом году улов российских рыбаков может достичь 5 млн тонн. Как отрасль будет решать задачу увеличения поставок продукции на внутренний рынок и одновременно наращивания экспорта? В чем вы видите компромисс?
– Надеемся, что показатель вылова в 5 млн тонн по итогам года мы преодолеем. Это, конечно же, будет знаковым событием для отрасли.
Да, с одной стороны, перед нами стоит задача насытить внутренний рынок, с другой – нарастить финансовую отдачу от экспорта. Поэтому будем добиваться того, чтобы структура экспорта формировалась за счёт продукции с более высокой добавочной стоимостью. За счёт роста поставок продукции более высокой степени переработки отрасль сможет в разы увеличить стоимость экспорта. Задача как раз и состоит в том, чтобы увеличить экспорт не в натуральном объеме, а именно нарастить финансовые показатели.
– Как собираетесь решать эту задачу?
– Эта задача решается переходом на новые технологии производства, выпуском новой, конкурентоспособной продукции. И этому как раз будут способствовать инвестиционные квоты, которые позволят построить суда с возможностью производства современной, востребованной продукции высокой степени переработки, а также новые перерабатывающие заводы. Продукция будет поставляться и на внутренний рынок, и на экспорт.
Но что касается внутреннего рынка, то здесь проблема – в реализации продукции непосредственно потребителю. К сожалению, в вопросах регулирования торговли еще не все сделано для того, чтобы потребитель мог получать в оптимальные сроки продукцию с невысокой наценкой от производителя. И если вопрос с добычей решён, если улучшены возможности доставки рыбы – ее стоимость сейчас не такая большая, многое сделано для того, чтобы повысить качество продукции, то вопросы, связанные непосредственно с доступностью рыбы для населения, требуют решения.
В этом смысле эффективность торговой деятельности пока, к сожалению, оставляет желать лучшего.
– Каково сейчас соотношение долей сырой и переработанной рыбы в российском экспорте и каким, на ваш взгляд, может быть оптимальное соотношение?
– Есть такая оценка, что порядка 88% экспорта – это сырьё, 12% – переработанная рыба и ракообразные.
Есть положительная динамика в том, что объём экспортируемой продукции более высокого передела увеличивается.
Всего в прошлом году было экспортировано более 2 млн тонн рыбы и рыбной продукции. В этом году объемы экспорта примерно на уровне прошло года, его стоимость увеличились на 14,2%.
– Недавно был принят ряд мер для стимулирования поставок рыбы на внутренний берег. В частности, предусматривается увеличение квоты на 20% в прибрежном рыболовстве, если улов доставляется на берег в живом, свежем или охлажденном виде. Насколько они позволят изменить ситуацию на внутреннем рынке?
– Эти меры заработают с 1 января 2019 года. Когда мы предусматривали увеличение квоты в прибрежном рыболовстве, планировали достичь две цели – сохранить и развить малотоннажный промысел в прибрежных регионах и увеличить поставки свежей рыбы на берег, в том числе и на переработку.
Небольшие компании, которые имеют небольшие судна и небольшие квоты, должны работать так, как это организовано обычно в рыболовных странах. Они выходят в краткосрочные рейсы и поставляют свежую продукцию непосредственно на рынок – для населения и на переработку. Работая в таком режиме, российские рыбаки теперь могут увеличить свою квоту на 20%, а прибрежные регионы получат свежую рыбу.
А то зачастую мы получаем от них жалобы, что цена на рыбу велика, и качество оставляет желать лучшего. Бывает, вообще не найти продукцию хорошего качества. Так что приморским регионам, конечно, нужно настоящее прибрежное рыболовство, свежие уловы.
Малотоннажный флот в настоящее время находится в тяжелом состоянии. Но в рамках инвестиционных квот будут строиться новые рыбоналивные суда, которые будут поставлять свежую рыбу, залитую льдом, в охлажденном виде на берег. Кроме того, обсуждаем с Минпромторгом специальную господдержку именно для строительства малотоннажных судов, которые в основном специализируются на освоении неквотируемых объектов промысла.
– Этот год богат на вылов лососей, хотя как четный год считается нелососевым. Что произошло? И хватит ли холодильных и перерабатывающих мощностей для сохранения большого улова? Недавно Росрыболовство сообщило, что перерабатывающие заводы на Камчатке загружены “под завязку”.
– Действительно, надо понять причины таких больших подходов лососей. Хотя наша отраслевая наука прогнозировала очень высокие подходы, ситуация все равно требует дополнительного анализа. Прежде всего, пришла так называемая короткоцикловая рыба. Это горбуша. То есть та рыба, которая очень быстро реагирует на изменения в регулировании ее популяции. За последние годы многое сделано в воспроизводстве рыбы, в охране ее нерестилищ. В том числе на Камчатке, которая сейчас лидирует в лососёвой путине.
Действительно, с увеличением вылова мы столкнулись с серьезными трудностями. Предприятия, холодильные мощности, суда не были в полной мере готовы для приемки такого количества рыбы. Не были готовы и транспортные рефрижераторы. На первых порах это привело к росту цен на сопутствующие услуги для рыбаков. Но в целом благодаря координирующей работе, которую провело и Росрыболовство, и регионы, удалось снять основные риски и принять рыбу.
В настоящее время нерестилища на западе Камчатки заполнены под 100 процентов. То есть это даёт нам основание говорить, что и через год, и в последующие годы будет хорошая лососёвая путина.
Но проблемы остаются. И поэтому сейчас нам нужно продумать и принять меры для отлаживания логистики, стимулирования строительства новых холодильных мощностей.
С одной стороны, их нужно строить, с другой – нельзя допустить такой ситуации, которая некоторое время назад сложилась на Сахалине: построили огромное количество рыбообрабатывающих предприятий, у которых был большой спрос на лососевых. Соответственно рыбаки вылавливали все, что могли, не думая о процессе естественного и искусственного воспроизводства. В результате это привело к снижению подходов лососёвых, большое количество заводов сейчас простаивает.
– А что будет с ценами на красную рыбу?
– Сейчас больше всего добыто горбуши, это наиболее доступная для населения рыба. В настоящее время оптовые цены на Камчатке и во Владивостоке составляют порядка 80 рублей за килограмм. С учётом доставки в центральную часть России цена на оптовом складе в Москве будет порядка 100 рублей. В рознице с учетом всех составляющих килограмм обработанной замороженной горбуши должен стоить не более 130 рублей.
Но конечная цена будет зависеть от того, как поведут себя посредники и торговые сети. Это проблема.
Поэтому на международном рыбопромышленном форуме мы планируем провести закупочные сессии, свести напрямую рыболовецкие компании и торговлю. Считаем, что у нас есть возможности найти компромисс с торговлей и активизировать поставки.
– Если этот механизм покажет свою эффективность, сможет ли он выйти за пределы форума?
– Посмотрим, насколько он будет эффективен. Привлекая торговлю, мы, по сути, заходим не в свою “епархию”. Но если увидим, что, действительно, эффект есть, будем продолжать проводить такие мероприятия.
Но лучше, если этот механизм будет работать в автоматическом режиме, без нас, потому что торговля – это все-таки не занятие для Росрыболовства.
– В стратегии развития рыбохозяйственного комплекса предусмотрено, что к 2030 году производство продукции аквакультуры должно достичь 700 тыс. тонн. Что будет способствовать росту производства? Каким вы считаете оптимальное соотношение аквакультурной и дикой рыбы на российском рынке?
– Аквакультура последние годы развивается очень динамично. Конечно, если сравнивать с другими странами, объемы пока небольшие. Но в целом динамика производства положительная. За последнее время практически 500 тыс. га водной глади передано аквафермерам для выращивания рыбы и других биоресурсов. Неплохо идет работа по производству морепродуктов, выращиванию форели, карповых. В целом ожидаем, что набранный темп развития удастся удержать.
Тем более что государство оказывает поддержку предприятием аквакультуры. Это и противоэпизоотические мероприятия, и поддержка племенных хозяйств, и субсидирование процентной ставки по кредитам, которая, как и в сельском хозяйстве, не превышает 5% годовых.
В 2017 году рост производства составил 7%, было выращено почти 220 тыс. тонн рыбы и других биоресурсов. Мы посчитали, что с учётом существующих технологий выращивания и конверсии кормов верхняя планка к 2030 году может превысить 600 тыс. тонн.
Когда мы разрабатывали стратегию развития рыбохозяйственного комплекса на период до 2030 года, мы много спорили о том, каким должно быть направление у российской аквакультуры. Надо было выбрать те объекты, что подходят под нашу климатическую зону и которые будут востребованы на рынке. Говорили, к примеру, о том, что надо активнее развивать осетроводство как российский бренд. И, разумеется, будем это делать. Но спрос на такую рыбную продукцию с учётом ее стоимости будет незначительным.
Что же касается вылова дикой рыбы, то ожидаем, что он сохранится на уровне 5 млн тонн в год. Существенного снижения не должно быть.
– Некоторое время назад вы говорили об интересе японцев к созданию аквакультурных предприятий на Курильских островах. Есть ли продвижение в этом вопросе?
– Пока мы обсуждаем, какие объекты выращивания могут быть там перспективными. Японские коллеги предлагают включить в перечень выращивание и креветок, и колючего краба. Но будем обсуждать, насколько это целесообразно именно для Курильских островов.
– Как реализуется программа освоения запасов водных биоресурсов в Антарктике?
– Сейчас в районе Антарктики работают два российских рыболовных судна. В следующем году по поручению президента мы начнем проводить там двухгодичные исследования вместе с Российской академией наук – по изучению запасов криля. Такие исследования не проводились с 2007 года. Но по последним исследованиям, запасы очень большие, можно будет работать. Так что будем проводить ресурсные исследования и ориентировать рыбаков на промысел.
– Как долго будет продолжаться запрет на вылов осетров в Каспийском море?
– С учётом долгого процесса восстановления популяции осетровых и присутствия такой проблемы как браконьерство, говорить о возможности открытия коммерческого лова осетровых пока не представляется возможным.
При этом какие-то отдельные локальные открытия мы предусматриваем. Это связано с тем, что достаточно неплохо идёт программа по воспроизводству стерляди. Вполне возможно, что в каких-то локальных зонах Волги и ее притоков будем открывать стерлядь для промысла. Прежде всего, для любительского вылова.
– Что, на ваш взгляд, будет самым важным на втором международном рыбопромышленном форуме, который на этой неделе открывается в Санкт-Петербурге? Что ждете от него?
– Такие мероприятия дают возможность более открыто обсуждать, прежде всего, проблемы, связанные с мировым рыболовством, искать пути их решения на международном уровне. Любое решение, которое принимается даже при регулировании рыболовства в экономической зоне того или иного государства, все равно влияет на экосистему в целом. И здесь мы, действительно, должны вместе совершенствовать существующие и вырабатывать новые основополагающие принципы сохранения существующего запаса рыбы, использования его в оптимальном объёме.
В настоящее время возможности Мирового океана используются лишь на 3%. Но возникает очень много проблем, связанных с его экологическим состоянием, с тем же пластиковым мусором, например. Мы должны решить, что сможем сделать для сохранения биоразнообразия и биоресурсов. Эти вопросы требуют подключения науки, бизнеса, участия международных организаций.
Источник: Финмаркет