Ситуация с запасами байкальского омуля стала критической. Можно говорить о сокращении объемов вылова, но это не даст того эффекта, который может дать полный промышленный запрет, заявил сегодня на межрегиональном совещании в Улан-Удэ руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков
«Чем дольше мы будем заниматься консервативным регулированием, тем меньше шансов у нас будет в дальнейшем открыть промысел байкальского омуля вообще. Мы можем пройти такую же точку невозврата, как прошли по осетровым. Теперь ученые даже в перспективе 10 лет не могут точно спрогнозировать, сможем ли мы когда-то восстановить запасы осетровых. И нельзя допустить такого же по байкальскому омулю», – сказал он.
Запасы омуля снизились в два раза
Директор Байкальского филиала Госрыбцентра Владимир Петерфельд привел данные официальной статистики, согласно которым уловы рыбы в Байкале в последнее десятилетие, по сравнению с 90-ми годами, снизились более чем в два раза.
После окончания пятилетнего запрета на лов омуля в советское время (1969-1975) и проведения разведки в 1982 году был начат экспериментальный, а позже, в 1987 году – промышленный лимитированный лов.
С 1982 года по 2003 год промысловые уловы омуля оставались стабильными (средняя величина 2,2 тыс тонн в год). Общая биомасса байкальского омуля также оценивалась стабильной – 20-25 тыс тонн. При промысловой биомассе 13-19 тыс тонн возможный вылов колебался на уровне 2,5-3 тыс тонн, а численность нерестившегося омуля – в пределах 3,5-6 млн штук.
Стабильность запасов омуля обеспечивали условия добычи: устанавливалась максимальная величина изъятия омуля (не более 25 проц от биомассы промысловой части стада), состав и параметры орудия лова обеспечивали вылов средневозрастных групп омуля.
С 2004 года и по настоящее время наблюдается существенное снижение уловов (средняя величина 1,2 тыс тонн). В 2014 и 2015 годах официальный вылов омуля снизился до 0,8 тыс тонн (уровень запретного 1969 года).
Биомасса байкальского омуля в 2008 году впервые опустилась ниже 20 тыс тонн. А к 2012-2013 годам она уменьшилась до 15,4-15,8 тыс тонн. В 2014 году -13,2 тыс, в 2015 году 10-12 тыс тонн. По данным на 2016 год, омуля в Байкале осталось 15 тыс тонн.
Численность нерестового омуля уменьшается, особенно в Верхней Ангаре, где в 2013-2014 году зафиксирован минимальный заход омуля в послезапретный период – 1,2 млн штук (когда среднегодовая величина захода – 2,5 млн экземпляров). В 2014 году зафиксирован минимальный заход омуля на нерест в Селенгу – 400 тыс штук (среднегодовая величина – 1,6 млн). И по остальным самым крупным нерестовым рекам заход омуля для естественного воспроизводства сократился в разы.
Первая причина устойчивого снижения популяции омуля – неучтенный вылов: и браконьерский, и неполная отчетность рыбопромышленников. Масштабы его велики и являются результатом существенного снижения эффективности охраны рыбных запасов.
Поддержание запасов омуля последние десятилетия во многом было связано с работой рыбоводных заводов. Общая проектная мощность омулеворыборазводного комплекса на Байкале составляет около 3,7 млрд в год. Сейчас они задействованы далеко не в полном объеме.
Влияют на численность омуля и климатические факторы: маловодность, снижение уровня Байкала.
По мнению ученых, есть два варианта сохранения запасов омуля. Первый – полный запрет (и промышленного, и любительского) вылова омуля на пять лет. Именно такой срок необходим, чтобы дать объективную оценку эффективности запрета.
Второй вариант допускает возможность ведения ограниченного промысла омуля при условии снижения его интенсивности и увеличения воспроизводства эндемика. Это вариант позволит частично избежать негативных социально-экономических последствий запрета лова. Если вести вылов по нижней границе безопасного состояния запаса по массе, численность нерестового омуля при этом будет сохраняться на крайне низком уровне.
«Следовательно, ни о каком увеличении промышленных запасов омуля не может быть и речи», – объяснил Петерфельд.
Ученые посчитали, что при снижении промысла в полтора раза воспроизводственный потенциал омуля увеличивается незначительно – на 14 проц. А при снижении в два раза – увеличение существенное (на 39 проц). Значит, разрешенный вылов должен составить около 500 тонн (435 тонн – для Бурятии, 65 тонн – для Иркутской области).
Если запрет на добычу омуля не будет установлен и интенсивность лова сохранится на текущем уровне, то общая биомасса омуля к 2018 году снизится до 8,9 тыс тонн, а к 2020 году – до 6,6 тыс тонн. Это приведет к сокращению нереста и может повлечь коллапс запасов омуля и наступление необратимых последствий.
«Следовательно, задержка мер по ограничению рыболовства и пресечению нелегального вылова омуля потребует более длительного периода восстановления запасов. При современном состоянии запасов запрет рыболовства может быть установлен и дать результаты в течение пяти лет», – подытожил Владимир Петерфельд.
Росрыболовство признало ошибкой приватизацию рыбзаводов
Одну из проблем – недостаточность искусственного воспроизводства омуля решать начали. Илья Шестаков признал, что решение перевести рыбзаводы на Байкале в акционерное общество ВостСибрыбцентр было ошибочным. Это чуть не привело к развалу предприятий. Мощности этих заводов, созданных еще при Советском Союзе, обязательно сохранят. Сейчас два бурятских рыбзавода (Селенгинский и Баргузинский) уже переданы в федеральную собственность – ФГБУ «Байкалрыбвод». Последний, Большереченский завод, тоже в скором времени перейдет в федеральную собственность. А после на заводах будут налаживать работу.
Как сообщил глава Росрыболовства, готовя бюджет на 2017 год, по всем заводам, воспроизводящим байкальский омуль, планируют повысить финансирование в рамках госзадания. Проработают и вопрос софинансирования искусственного воспроизведения омуля байкальскими регионами.
Рыбопромышленники готовы на все, кроме запрета
Естественно, против полного запрета вылова омуля выступают бурятские рыбопромышленники. На совещании с этой позицией выступил собственник рыбзавода «Байкал», генеральный директор компании «Титан» Вадим Бредний.
«Это вопрос не просто экономический, это вопрос политический. Если все запретить, образуется социальная напряженность, потому что очень много людей задействованы в рыбопромышленной отрасли», – сказал он.
Он заявил, что на недавнем совещании у нового руководителя Ангаро-Байкальского теруправления Федерального агентства по рыболовству Виталия Молокова, все собравшиеся рыбопользователи Иркутской области и Бурятии, пришли к общему мнению о том, что нельзя вводить полный запрет на вылов омуля на Байкале.
«Запрет ударит по законным рыбопромысловикам. А в это же самое время расцветет браконьерство, так как браконьеры в мутной водичке себя начинают чувствоватье ще более комфортно. Все равно будет омуль продаваться, только из-под полы. Этот омуль будет произведен в гаражах в сараях в подвалах в землянках», – объяснял хозяин рыбзавода и призвал думать о людях, которые любят видеть на столе местный омуль, а не заморскую селедку.
Рыбопромысловики согласны на все, включая сокращение квот в два раза на два года. А также – предлагают ужесточить контроль вылова и согласны участвовать в любых программах по усилению контроля. «Пусть на каждое орудие лова поставят по инспектору. Не так много орудий участвует в официальной путине. Их всех можно поставить на контроль», – заявил Бредний.
По его словам, самое главное, нужно поставить заслон браконьерскому омулю, особенно в нерест. Он внес и самое интересное предложение от себя и от всех рыбопромышленников: «Мы, рыбопромышленники, готовы инвестировать собственные средства в рамках государственно-частного партнерства в искусственное воспроизводство байкальского омуля. Я думаю, те, кто заинтересован в этом, должны инвестировать обязательно», – подчеркнул Вадим Бредний.
Запретить нельзя разрешить
Впрочем, министр сельского хозяйства Бурятии склоняется к тому, что запрет вылова омуля необходим. «Тотальный запрет ударит по нашим рыбопромышленникам, но сегодня полумеры ничего не решат. Значит, нужен полный запрет. В этих условиях наши рыбопромышленники должны на какое-то время перепрофилироваться на другие виды деятельности», – сказал Даба-Жалсан Чирипов журналистам.
А Илья Шестаков напомнил, что запрет уже вводился в Советском Союзе, и, хотя социальная обстановка тоже накалялась во время запрета, он дал положительный результаты – промышленный лов омуля на Байкале был восстановлен. Он согласен, что сложившуюся сейчас ситуацию с омулем, конечно, нужно проанализировать со всех сторон и принять взвешенное решение осенью, после всех обсуждений.
«Я согласен, что здесь нельзя делать скоропалительных решений, и мы их не делаем. Для нас этот вопрос носит не политический характер. Это – экологическая проблема сохранения эндемика Байкала. Когда вводили запрет на вылов осетровых, рыбопромышленные компании, которые находятся вдоль Дона и Волги, говорили, что у них возникнут большие проблемы, – привел замминистра пример. – Но я бы призвал вас рассматривать проблему с такой стороны: сейчас у вас есть квоты на вылов омуля. Но если так ситуация будет продолжать развиваться, то через три-пять лет вы просто останетесь у разбитого корыта».
Илья Шестаков уверен, что причины запрета населению можно объяснить, и жители Бурятии согласятся с необходимостью крайней меры: «Я не думаю, что население Байкальского региона настолько любит себя, чтобы пожертвовать таким важным видом водно-биологических ресурсом как байкальский омуль, потеряв его безвозвратно, исходя только из того, что мы привыкли кушать омуль и не хотим кушать селедку. Я бы предложил задуматься», – подчеркнул он.
По его мнению, лучше уж принять это сложное решение, дать возможность год-два восстанавливаться запасам и увидеть результаты, чем ничего не предпринимать и через год-два понять, упустили время.
Источник: Байкал Финанс