Руководитель Росрыболовства Илья Шестаков рассказал в интервью RNS о том, как российские рыбаки заместили импортную рыбу, как бороться с браконьерством в «промышленных масштабах», о возможностях возобновления вылова осетровых, увеличении производства черной икры и введении запрета на вылов байкальского омуля в 2017 году.
Как вы оцениваете развитие российской рыбной отрасли в условиях импортозамещения? Каково сейчас соотношение отечественной и импортной продукции в магазинах, насколько еще можем снизить зависимость от импорта?
Оцениваю положительно, это касается не только объемов вылова, но и производства аквакультурной продукции. Показатели за 2016 год у нас хорошие: прирост вылова 5,8% к рекордному 2015 году — до 4,76 млн тонн, объем производства продукции аквакультуры, по предварительным данным, увеличился на 15%, превысив 200 тыс. тонн.
Кроме того, доля отечественной рыбной продукции на прилавках, в структуре личного потребления составила практически 75% против 50% в 2014 году. Это существенный рост. Важные изменения происходят в структуре производства и экспорта: растет объем переработки, в том числе растет объем поставок рыбного филе как на внутренний, так и на внешний рынки.
Но не стоит задачи полностью отказаться от поставок рыбной продукции из-за рубежа, импортные поставки нужны в первую очередь для разнообразия ассортимента.
Какую рыбу и морепродукты труднее всего заместить?
Это, прежде всего, импортная аквакультурная продукция, поставки которой были прекращены в рамках контрсанкций. Но мы не видим в этом какой-то проблемы. Импортную аквакультурную заменила отечественная дикая рыба. Ту же семгу довольно успешно заместили лососевые с Дальнего Востока России.
Вице-премьер Игорь Шувалов недавно говорил, что в случае потепления отношений санкции могут снять к концу года. Не помешает ли это тому росту отрасли, который сейчас наметился?
Безусловно, в этом случае усилится конкуренция для наших рыбаков на внутреннем рынке. Но к этой ситуации и рыбаки, и мы готовы. Чтобы использовать время правильно, мы с рыбаками провели большую работу, связанную с обеспечением внутреннего рынка. Много рыбаков стали напрямую работать с ритейлом. То есть какие-то колебания возможны, но я думаю, что импортной рыбной продукции будет достаточно тяжело вытеснять отечественную.
Ожидается ли, что в 2017 году сохранится хорошая динамика по вылову?
Ожидаем, что динамика будет позитивная. Конечно, многое зависит от погодных условий, но общий допустимый улов на 2017 год увеличен. Объекты, которые вернулись к российским берегам на Дальнем Востоке, становятся все более востребованными. Ожидаем, что на сардину иваси и скумбрию будет больше флота выставлено в этом году.
Сейчас наблюдается небольшое отставание из-за сложной ледовой обстановки, штормов. Но сезон «А» минтаевой путины длится до апреля, и мы считаем, что все те объемы, которые рыбакам выделены, будут освоены.
После введения продэмбарго потребление рыбы в России заметно снизилось. Как исправить эту ситуацию? Поможет ли снятие эмбарго сделать рыбу более доступной населению?
Действительно, произошло некоторое снижение объемов личного потребления. Если в 2014 году объем потребления равнялся приблизительно 22 кг, то за 2016 год мы оцениваем эту цифру как 19–20 кг. В большей степени это связано не с уменьшением количества рыбы и ответными мерами, введенными РФ, а с курсом валют. Рыба — это товар, в том числе ориентированный на экспорт, поэтому из-за роста курса доллара произошло достаточно существенное повышение (цен. — RNS) и на внутреннем рынке.
Но мировые цены начали снижаться, в том числе за счет сокращения объемов спроса со стороны Азиатско-Тихоокеанского региона, в частности, Китая. Это касается, прежде всего, минтая — нашей основной промысловой рыбы, но отражается на всем рынке. Поэтому ситуация будет довольно стабильной.
Важно отметить, что доля рыбака в розничной цене составляет 30%. И здесь, конечно, недостаточно только снижения оптовой цены. Необходимы соответствующие шаги в сфере розничной торговли.
Какова доля транспортной составляющей в цене рыбы, когда ее доставляют по железной дороге с Дальнего Востока? Корректировались ли тарифы? На сколько выросла стоимость перевозки за прошлый год?
С точки зрения потребительских цен логистическая составляющая не такая уж большая — до 15%. А тарифы у нас периодически растут исходя из сезонных колебаний. Но в целом серьезной повышающейся динамики по тарифам и затратам на логистику и доставку рыбы нет.
Обсуждается ли с РЖД вопрос снижения тарифов?
Был ряд поручений, связанных с возможностью снижения тарифов на поставку рыбной продукции, но ни РЖД, ни ФСТ, ни ФАС они поддержаны не были, поэтому в настоящее время таких обсуждений нет.
Недавно Bloomberg включил в список миллиардеров владельца рыбного холдинга «Норебо» Виталия Орлова. Располагает ли ситуация к появлению новых миллиардеров в российской рыбной отрасли?
Финансовые показатели отрасли растут наряду с рекордными выловами и повышением цен. Поэтому, конечно, на рынке появляются игроки, которые могут позволить себе претендовать на место в каких-то списках. Но для нас важнее, что эта формирующаяся финансовая «подушка» будет использована для обновления рыбопромыслового флота ― эту программу мы планируем запустить уже в 2017 году. Флот у нас устаревший, ему в среднем 30 лет, а новые суда достаточно дорогие ― от $50 млн до $100 млн за крупнотоннажное судно. Поэтому эти финансовые результаты вместе с инвестиционными квотами дадут компаниям возможность для инвестирования.
Владелец «Норебо» стал миллиардером, в том числе, из-за продэмбарго. Может все-таки подождать с его отменой, чтобы поддержать российскую рыбную отрасль?
Мне кажется, что не совсем правильно так поддерживать отрасль. Надо исходить из тех реалий, в которых мы находимся. И заодно надо посмотреть, насколько эти оценки соответствуют действительности и что за методики для рейтингов применяются.
Как вы оцениваете перспективы производства мидий и устриц в Крыму?
По объемам производства у Крыма достаточно хорошие показатели. По нашим оперативным данным, объем выращенных мидий увеличился практически в 2,7 раза, и объем устриц тоже увеличился почти с нуля до 29 тонн. Азово-Черноморский бассейн, прежде всего Крым и Краснодарский край, и Дальний Восток, в большей степени Приморский край, — это два основных бассейна для формирования марикультуры. Частично возможно использование отдельных участков в Северном бассейне, но с очень хорошей научной проработкой.
По мнению ученых и бизнеса, для Приморского края объем водной глади, которая может использоваться, составляет 90 тыс. га, с учетом уже представленных в пользование примерно 25 тыс. га. Мы провели аукционы и дополнительно ввели еще 20 тыс. га. До конца 2017 года планируем провести аукционы на использование остальных акваторий.
Позволит ли развитие производства отечественных морепродуктов снизить на них цены?
Уже сейчас поставки из Краснодарского края, Крыма, Дальнего Востока немного ниже по стоимости, чем поставки из-за рубежа.
До санкций в магазинах было представлено много рыбы из Норвегии. Рыба, которая сейчас продается в магазинах, очень сильно отличается по вкусу от той, которая была до введения санкций. Да, сейчас на прилавках стало больше дикой, а не аквакультурной импортной рыбы.
Нужно ли ее разрешать снова? Видите ли вы тот критический порог, когда биотехнологии в развитии кормовой базы начинают приносить потребителю больше вреда, чем пользы?
Россельхознадзор при проверке норвежских предприятий не раз выявлял достаточно серьезные нарушения нашего ветеринарного законодательства и вводил ограничения на поставки. Поэтому, конечно, при развитии аквакультуры необходимо тщательно следить за соблюдением ветеринарных норм и отвественно подходить к применению биотехнологий.
Какая рыба лучше, норвежская или наша?
Конечно, вы понимаете, я ничего другого не отвечу: самая лучшая рыба ― это наша отечественная. Тем более, что так оно и есть. Главное, чтобы рыба доставлялась от рыбака до магазина и реализовывалась с соблюдением необходимых технологий, в первую очередь температурного режима.
К тому же нас беспокоит ситуация, связанная с дефростацией в магазинах, когда рыба размораживается по два-три раза… Эту ситуацию контролирующим органам надо держать на особом контроле.
Росрыболовство рассчитывает за пять лет привлечь в развитие рыбопромышленного комплекса 200 млрд рублей. За счет чего планирует повышать инвестиционную привлекательность отрасли? Вообще рыболовство сейчас ― высокорентабельная отрасль?
Отрасль – высокорентабельная, и возможности для инвестирования есть. Но для запуска этого процесса надо было определить правильные стимулы. Это как раз инвестиционные квоты. Они начнут выделяться тем компаниям, которые будут строить современные суда на отечественных верфях и рыбоперерабатывающие заводы в прибрежных регионах. По нашим расчетам, реализация планов, связанных с инвестиционными квотами, приведет к тому, что в отрасль будет инвестировано около 200 млрд рублей в течение ближайших пяти-семи лет.
Планировалось, что программа строительства судов по инвестквотам должны заработать уже в этом году. Начался уже отбор инвестпроектов?
Сейчас готовятся к принятию необходимые для запуска механизма нормативно-правовые акты. С учетом сжатых сроков в рамках поручения президента, стоит задача, чтобы они уже в марте-апреле начали работать. И отбор заявок мы начнем уже в 2017 году.
Рыбопромышленные компании сейчас готовятся к подаче заявок. Некоторые, кстати, уже заключили соглашения с верфями о строительстве. Этим компаниям мы даем возможность участвовать в отборе проектов для получения инвестквот.
Сколько всего судов планируется построить в рамках программы?
Всего мы планируем, что на Дальнем Востоке будет построено порядка 15 крупнотоннажных и 20-30 среднетоннажных судов, еще 15-20 среднетоннажных судов – для Северного бассейна. Плюс еще малотоннажные суда.
Помимо этого запланировано строительство рыбоперерабатывающих фабрик. Мы ориентируемся, что в рамках этой инвестиционной квоты в прибрежных субъектах будет построено 2-3 крупных рыбоперерабатывающих фабрики с объемом переработки от 30 до 50-60 тыс. тонн в год.
В каких регионах?
У инвесторов есть желание строить в рамках этих квот в Камчатском крае, в Мурманской области и в Приморском крае.
Это рассчитано в основном на российских инвесторов или иностранцы тоже будут вовлекаться?
Будут в основном российские инвесторы.
В чем причина? Иностранцы не интересуются?
Рыболовная отрасль отнесена к разряду стратегических. Участие иностранцев строго ограничено в рамках законодательства и может осуществляться только по решению правительственной комиссии по иностранным инвестициям. То есть для иностранцев этот путь более сложный. Тем более, планируется, что инвестиционные квоты под рыбоперерабатывающие заводы должны осваивать те же предприятия, которые будут строить заводы. Но инвесторов достаточно и среди российских компаний.
Председатель комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая заявила, что предложенный Росрыболовством механизм распределения инвестиционных квот приведет к монополии крупных компаний. Как вы это прокомментируете?
В дополнение к механизму инвестиционных квот мы в законе заложили стимул для развития прибрежного рыболовства. Мы дали возможность тем компаниям, которые хотят заниматься малым бизнесом, развивать прибрежное рыболовство, и предусмотрели для них повышающий коэффициент. Они получают 20% к квоте в том случае, если будут доставлять уловы на берег в свежем или охлажденном виде. И я знаю, что многие малые компании планируют сконцентрироваться именно на таком виде деятельности. Кроме того, в рамках инвестиционных квот выделяем им объемы на строительство судов маломерного флота.
Ведь надо учитывать, что океаническое, промышленное рыболовство – процесс сложный и сопряжен с рядом условий. Для малых компаний с небольшой квотой, которая не позволяет им загрузить крупное судно, рентабельность такого вида рыболовства падает, и они начинают экономить на всем, в том числе на безопасности, на условиях охраны труда, на зарплатах. Зачастую нанимают не обученный российский персонал, а уже в море – граждан других государств, в основном, Юго-Восточной Азии. Поэтому для нормальной работы, для эффективного промышленного рыболовства у компании должно быть минимум 40-50 тыс. тонн вылова и два-три крупных судна.
Как решается вопрос с выделением квот на вылов рыбы в российских водах иностранными рыбаками? Планируется ли дальнейшее сокращение квот для Японии и Южной Кореи?
С Японией у нас в этой части идет тесное сотрудничество, еще со времен СССР выделяется определенный объем квот. В основном это те виды, которые недоосваиваются российскими рыбаками. За это наши японские коллеги выплачивают в бюджет РФ достаточно большие взносы, что является положительным примером. Поэтому квоты пока сокращать не планируем.
Что касается наших южнокорейских коллег, за последний год мы действительно сократили их квоту по основному объекту – минтаю, которую они могли бы добывать в нашей экономической зоне, в два раза. Это связано с тем, что они не выполняют взятых на себя обязательств по реализации инвестиционных проектов по строительству объектов рыбохозяйственной инфраструктуры на Дальнем Востоке. Но если будет движение в рамках инвестиционного сотрудничества, то будет рассмотрен вопрос увеличения квоты.
А как идет работа с иностранными коллегами по пресечению нелегального промысла?
У нас подписаны соглашения с Японией, Китаем, КНДР, Южной Кореей, США, в рамках которых введен в оборот сертификат происхождения продукции. Его выдают наши территориальные органы, подтверждая законность вылова. Потом сравниваются объемы: сколько рыбы было выловлено и сколько было вывезено на экспорт по этим сертификатам.
Кстати, поддерживаете ли предложение Ирины Яровой передавать рыбакам рыбу, выловленную браконьерами?
Насколько я понимаю, ее предложением касается конфиската. Работа с ним очень сложная. После ареста груз необходимо разместить на ответственное хранении до принятия соответствующих судебных решений, и до тех пор он не может быть реализован. Мы понимаем, что срок хранения рыбы без потери качества — 3-4 месяца. Судебные тяжбы у нас идут порой до 1,5 лет. Во-первых, теряется качество продукции. Во-вторых, органы, изъявшие продукцию, должны ее хранить, нести затраты, что не предусмотрено ни в бюджете Росрыболовства, ни МВД, ни Пограничной службы.
Насколько я понимаю, идея Ирины Анатольевны заключалась в том, чтобы дать возможность реализовывать эту рыбу в рамках выявленных нарушений до принятия соответствующего судебного нарушения. Такую идею мы поддерживаем, потому что, как и правоохранительные органы, сталкиваемся с проблемой хранения.
А с конфискованными судами что делать? Тоже продавать?
Да, безусловно. Суда порой стоят и гниют у причалов. По сути это выбывающий флот, который мог бы использоваться другими, добросовестными игроками рынка.
Планируется ли ужесточать требования к любительской рыбалке? Например, ограничивать улов или вводить платную рыбалку, например, в водоемах Москвы?
Никакой платной рыбалки или каких-то ужесточений мы не планируем вводить. Наоборот, в законопроекте, который сейчас обсуждается в Госдуме, четко прописано, что любительская рыбалка должна быть бесплатной.
Законом о рыболовстве уже предусмотрено введение суточной нормы вылова, которая устанавливается в правилах рыболовства на одного человека. Сейчас наука совместно с общественностью обсуждает, какой должна быть норма на разные виды рыб. Она нужна в том числе для того, чтобы можно было отличить рыбаков-любителей от тех, кто под видом “любителя” вылавливает рыбу чуть ли не в промышленных масштабах.
Это действенный механизм контроля?
Да, действенный. Главное, чтобы у нашей рыбоохраны были возможности для контроля. На одного инспектора сейчас приходится 1900 км реки и 16 тыс. га озер и водохранилищ. С точки зрения технического обеспечения, наличия автомобилей, лодок, нормативы в целом выдерживаются, но с точки зрения обеспечения горюче-смазочными материалами норматив составляет от 30 до 40%. Поэтому приоритет отдаем борьбе с браконьерством, которое носит промышленные масштабы.
Промышленное ― это за пределами того, что может унести один браконьер. Речь идет прежде всего об усилении рыбоохраны во время лососевой путины на Дальнем Востоке, об охране осетровых Амура и Каспия. И конечно, сейчас остро встал вопрос с байкальским омулем, там мы тоже вынуждены выставлять дополнительные силы, чтобы сохранить запасы омуля.
Конечно, сил и средств для повсеместного контроля недостаточно. Мы специально проводим реорганизацию наших территориальных управлений и сокращаем административный штат с тем, чтобы оставить больше инспекторов, сотрудников рыбоохраны, но к сожалению, их все равно недостаточно.
Как вы оцениваете экологическую ситуацию в российских акваториях?
В целом у нас экологическая ситуация стабильная, спокойная. Что касается состояния ресурса, то увеличиваются запасы многих видов водных биоресурсов, которые наука разрешает к вылову. Конечно, есть сезонные колебания, где-то происходит снижение объемов биомассы, но в этом нет ничего страшного, если своевременно принимать меры.
Так, с прошлого года временно не выставляем квоты на вылов мойвы в Баренцевом море – такое решение приняли на уровне двусторонней комиссии с Норвегией, поскольку у нас совместный запас. Объем биомассы мойвы сейчас ниже того уровня, когда можно без вреда для природы его осваивать. Или еще один пример: планируем в этом году вводить временные ограничения на вылов байкальского омуля, так как его запасы снижаются.
Запрет на вылов байкальского омуля планируется вводить в этом году?
Да, в 2017 году. Сейчас обсуждаем, вводить тотальный запрет или только запрет на промышленный вылов, оставив возможность для вылова рыбакам-любителям и коренным малочисленным народам.
Какова ситуация с восстановлением популяции осетровых? Не устарел ли запрет на их промышленный вылов в Каспии?
Конечно, запрет необходим. Ситуация с состоянием запаса тяжелая. Понадобится точно еще 8-10 лет, прежде чем можно будет обсуждать вопрос о снятии запрета.
Видите ли вы потенциал по увеличению аквакультурного производства осетра и черной икры?
– Да, перспективы видим. Но надо учитывать, что этот вид аквакультуры требует значительных затрат инвестора. Возможность получения икры от осетров наступает на 7-8 год. Все эти годы рыбу надо кормить, поддерживать температурный режим, поэтому по затратам черная икра сама по себе не может быть дешевой.
Кроме того, рынок конкурентный. Активно растет производство в других странах. Что касается России, то, ориентировочно, мы можем нарастить производство к текущему уровню в 1,5-2 раза к 2030 году с тем, чтобы эта продукция была востребована. Задача есть, все необходимое есть, и интерес у инвесторов.
А какой сейчас объем производства черной икры в России?
По предварительным данным, за прошлый год он увеличился на 3,5% – до 44 тонн.
Позволит ли увеличение производства снизить цены?
Вопрос связан скорее не с объемами, а с внедрением новых технологий, которые позволяют получать икру раньше, чем через 7-8 лет, и соответственно, сокращать затраты производителя. Такие работы ведутся отраслевыми учеными и у нас, и в других странах.
Крупный отечественный производитель «Русский икорный дом» уже начал поставки черной икры» в Китай?
Насколько я знаю, они осуществили тестовые поставки. Но есть ряд определенных трудностей, ведь Китай сейчас сам активно занимается производством черной икры. Хотя могу сказать, что качество черной икры, которая произведена в России, гораздо выше.
Какие меры предусмотрены для поддержки экспорта отечественной рыбной продукции в целом? В прошлом году Минсельхоза представил в правительство программу поддержки экспорта продукции АПК. Входит ли в нее поддержка рыбной отрасли с точки зрения экспорта, в каком объеме?
Пока ничего специализированного не предусмотрено, но большинство мероприятий, которые там заложены, относятся ко всему ассортименту пищевой продукции, включая рыбную. Это, в том числе, модернизация лабораторной базы Россельхознадзора и предоставление возможности осуществления проверок наших предприятий иностранными ветеринарными и фитосанитарными службами; проведение зарубежных ярмарок и это создание так называемых региональных брендов.
Но для нас вопрос экспорта двоякий, ведь мы и так экспорт рыбы наращиваем, в последние годы за рубеж уходит примерно 40% вылова. Важно, чтобы не произошел перекос, когда большая часть продукции будет уходить на экспорт, а меньшая часть оставаться на территории России. Поэтому для нас важнее не наращивать объемы экспорта, а менять его структуру — переходить к поставке готовой продукции, а не сырья. Такая тенденция уже наметилась, но пока темпы небольшие. При этом очень важно говорить о том, чтобы у нас была диверсификация рынков. Сейчас, к сожалению, с точки зрения экспорта по некоторым направлениям мы зависим от ряда стран. По минтаю — от Китая, по ряду лососевых видов рыб — от Японии. А вот с основным потребителем — Европой, мы в меньшей степени работаем, и это неправильно. Нам нужно произвести диверсификацию рынков. Причем не только расширять поставки на Европейский рынок, но и развивать поставки в Латинскую Америку.
С Европой мы можем плотно работать, если будем производить уже не сырье, а конкурентоспособную продукцию высокой степени переработки. Такая возможность появится после запланированной и которая модернизации флота и рыбоперерабатывающих предприятий.
Вы говорили о создании суббрендов. А бренд “Русская рыба” сейчас за рубежом котируется, или его еще нужно создавать?
Бренд “Русская рыба” нужно еще дополнительно развивать. Хотя сейчас уже все отраслевые мероприятия, все международные выставки в рамках объединенных стендов рыбаков проходят именно под брендом “Русская рыба”, но мы планируем дополнительные меры его продвижения.
Помогают ли интернет-площадки в развитии экспорта? Например, в Китай.
В рамках выставок, которые сейчас проходят, активно обсуждается возможность реализации нашими рыбаками продукции через интернет-площадки, уже прорабатываются соответствующие согласования. Возможно, в ближайшее время такие идеи будут реализованы. Китайские компании, которые занимаются интернет-торговлей, заинтересованы в работе с российскими рыбаками.
А какие-то отраслевые мероприятия, в том числе направленные на поддержку экспорта, запланированы на 2017 год?
Мы запланировали достаточно много мероприятий. Это и участие Росрыболовства и рыбаков в Петербургском и Восточном экономических форумах, в крупнейших международных отраслевых выставках – в Брюсселе и в Китае. За рубежом будем выступать с большой национальной отраслевой экспозицией – этот формат в прошлом году себя очень хорошо зарекомендовал. Кроме того, есть идея проведения в этом году отраслевой выставки рыбохозяйственного комплекса, причем международной, в Санкт-Петербурге. В рамках нее состоится первый Международный рыбопромышленный форум. Планируем обсуждать тренды не только мировой рыбной отрасли, но и сопутствующих отраслей, в том числе судостроения.
Какой у вас прогноз по экспорту рыбы на 2017 год?
Все будет зависеть и от ценовой конъюнктуры и уровня потребления на мировом рынке. Поэтому какой-то прогноз строить неправильно, еще только месяц прошел. Но предпосылок для существенного роста экспорта нет.
Источник: ИА RNS, 9 марта 2017 г.