Михаил Новиков: “У каждого есть свой маленький “якорек”
Когда у парусника «Крузенштерн» подняты все 32 его паруса площадью 3553 «квадрата», эпитет «идет» не уместен, только – «летит» или «несется» по волнам. Размеры этого гиганта впечатляют! Длина барка – 114,5 метра, высота мачты над палубой – 55, а самый крупный его парус по размеру равен теннисному корту.
Как вести в открытом океане этот огромный парусник-дом, поймать ветер в паруса, обратить во благо шторм, а также слаженно управлять командой в 225 человек, – доподлинно знает Михаил Новиков, который провел на паруснике четверть века, из них восемь лет стоял на капитанском мостике. А сейчас управляет делами как «Крузенштерна», так и другого парусника-гиганта – «Седова», уже с берега в качестве капитана-наставника и начальника управления мореплавания и практической подготовки Балтийской государственной академии рыбопромыслового флота.
О том, что такое парусный аврал, зачем нужно подниматься на грот-мачту, на высоту 54 метра, как на барке борются с морской болезнью, что берут с собой в дальний поход, как устраивают забортный бассейн. А также о стартовавшей уникальной кругосветной экспедиции сразу трех российских парусников – фрегата «Паллада» и барков «Крузенштерн» и «Седов», Михаил Новиков рассказал «МК».
* * *
– Почему вы решили связать свою жизнь с морем?
– Я вырос у моря, в городе Балтийске, в военном гарнизоне. Отец служил в морской пехоте. Я с детства видел корабли, парады, военно-морскую форму. Поэтому однозначно хотел стать моряком. Сначала думал стать военным, но потом жизнь распорядилась так, что я пошел в гражданский вуз. Поступил в Калининградское высшее инженерное морское училище. Выбрал судоводительский факультет. Мне самому хотелось управлять судном.
После первого курса нас всех забрали в армию. Кто-то попал на два года, кто-то на три. Я служил сначала под Ригой, потом в мотострелковых войсках в Кушке, в Туркмении. Учеба растянулась на семь долгих лет. В целом то, что я ожидал от морской специальности во время плавательной практики на «Седове», на промысловых судах, то и получил. Убедился, что в море у людей проявляются лучшие черты характера, взаимовыручка, мужественность. Увидел реальные мужские отношения.
– Как попали работать на парусник?
– У тех, кто хорошо учился, была возможность попасть на большие промысловые траулеры или транспортные суда. А в 1991 году в учебное заведение передали парусник «Крузенштерн». И выпускникам при распределении на наш поток выделили три места. Я очень трепетно относился к парусникам. Был одним из претендентов и с радостью воспользовался этой возможностью.
– Вспомните свой первый рейс.
– Для меня это стало неким испытанием. Недалеко от побережья Германии мы ночью попали в сильный шторм, налетевшая стихия выбила несколько иллюминаторов в кают-компании, в судно хлынула вода. Погас свет, кто-то светил фонариком, слышались крики, парус оказался разорванным. В этот момент я выскочил на палубу и увидел, как судно спокойно, уверенно идет под парусами. Как настоящий властелин. А капитан с ним был единым целым. Это очень удивительное явление, когда такой огромный технический объект вместе с человеческим разумом побеждают невероятную морскую стихию.
– Наверняка найдутся те, кто спросит: а что хорошего в парусниках, когда есть современные, оснащенные мощными машинами лайнеры? Что вы ответите этим скептикам?
– Мы в нашей повседневной жизни все время куда-то бежим, чего-то добиваемся, суетимся. Нам некогда задуматься о том, какие мы есть на самом деле. Плавание под парусом, особенно на таком крупнотоннажном судне, это удивительный процесс. Когда остановлен главный двигатель, наступает тишина, и ты внутри этого процесса наслаждаешься происходящим, как приложены силы, знания, как сложена команда. Ты ни на что не нажимаешь, никуда не спешишь, твой мир едет вместе с тобой.
– Сколько может длиться дальний поход?
– Он может длиться по решению судовладельца достаточно долго. Раньше экспедиция того же И.Ф.Крузенштерна продолжались три года. Самое длительное в моей практике кругосветное плавание длилось 14 месяцев. Сейчас парусник «Седов» отправится в рейс, который продлится 12 месяцев, а тот же «Крузенштерн» будет находиться в море 10 месяцев. В отличие от обычного рейса, который продолжается 2–3 месяца.
– «Крузенштерн» – это учебное парусное судно?
– Это учебное судно, так же как парусник «Седов» и фрегат «Паллада». Курсанты, находящиеся на борту, это исключительно гражданские лица. На паруснике они проходят свою первую плавательную практику, постигают азы, что такое вахта и каково это – долго находиться в море вдали от своих близких.
– Что такое парусный аврал?
– Это авральные работы, которые требуют незамедлительного участия большей части экипажа и всех курсантов. Для совершения какого-то маневра на палубе одновременно находится порядка 150 человек. Это могут быть любые действия с парусным вооружением, как, например, поворот судна, постановка или уборка парусов. Получая команду с мостика, все, кто находится на палубе, выполняют определенные манипуляции. Действуют четко, слаженно, быстро. И порой со стороны даже сложно понять, кто именно управляет этим процессом.
– Как часто объявляются парусные авралы?
– Во время регаты это довольно частое явление. В течение часа может быть объявлено несколько парусных авралов. Когда судно следует через океан, парусный аврал может случиться лишь один раз в день, а то и один раз за несколько дней.
– Курсанты, работая с парусами, буквально парят между небом и палубой, зависают порой на высоте 50 метров. А это почти 22‑этажный дом. А как быть тем, кто не может побороть в себе страх высоты?
– Все работы на высоте выполняются с использованием страховки. Это современная обвязка, несколько видов страховочных карабинов. Курсанты проходят специальное обучение, сдают зачет по технике безопасности. И когда уже во время плавания поднимаются на высоту до 50 метров, чувствуют себя уверенно. Тем более что с ними рядом работают профессиональные матросы. А для тех, кто боится высоты, всегда найдутся работы на палубе. У нас нет намерения таких курсантов переломить.
– По каким поводам поднимаются на высоту 54 метра, на самую высокую точку на грот-мачте?
– Когда идут под парусами в самый слабый ветер, то поднимаются на высоту порядка 50 метров и отдают паруса. Там может оказываться электрик, когда требуется поменять лампочки в системе светового маневрирования. Также на эту высоту поднимаются, если возникает необходимость частично уменьшить высоту мачты для прохода под мостами.
В этом году, например, барк «Седов», пройдя 80 миль по реке Сене, впервые ошвартовался в Руане, исторической столице Нормандии. Причем проследовал под несколькими мостами. Я принимал участие в проектировании конструкции мачты, чтобы она опускалась. Чувствуя определенную ответственность, поднимался, помогал, смотрел, все ли там правильно сделано. И испытал гордость, когда «Седов» во время лоцманской проводки прошел под Танкарвильским мостом с зазором в 70 сантиметров. Конечно, для достижения максимальной осадки были заполнены топливом или водой все цистерны и танки судна.
* * *
– Четырехмачтовый барк «Крузенштерн» был построен в 1925-1926 годах на верфи в Германии и ранее назывался «Падуя». Что осталось от того парусника?
– Весь корпус родной, так же как и мачты, рангоут – общее название устройств для постановки парусов, палубы, все внутренние конструкции.
– Большой штурвал на корабле рабочий?
– Большой штурвал, основной пост, который находится у рубки, выведен из эксплуатации. Но кормовое рулевое устройство действующее, как это было почти 95 лет назад. Поэтому, когда судно выходит в океанское плавание, мы ставим туда курсантов — и они имеют возможность почувствовать, как раньше моряки управляли таким судном, стоя на корме. А на паруснике «Седов» оба рулевых устройства, два больших штурвала, находятся в эксплуатации. И курсанты там постоянно несут вахту, сменяясь каждые четыре часа.
Тут надо отметить, что «Крузенштерн» и «Седов» – это современные крупнотоннажные суда, которые должны соответствовать определенным требованиям. И если судно этим требованиям не удовлетворяет, например по маневренности, скорости разворота, его просто не выпустят в море.
– Что значит «поймать ветер в паруса»?
– Это когда все паруса настроены правильно. Это можно видеть по форме самих парусов, когда они ровные, расправленные, без складок. Когда они не хлопают, а, как говорят моряки, работают.
– Главное – не бороться со штормом, а уметь его обойти?
– У каждого своя стратегия. Мой наставник, например, говорил, что важнее не бороться со штормом, а понять, как его можно обойти, используя все сильные его стороны. Зная характеристики развития циклона или антициклона, выбрать правильный курс и пройти максимальную дистанцию с максимальной скоростью под парусами. В этом и состоит профессионализм.
– В какой из самых сильных штормов вы попадали?
– Это было в самом первом кругосветном плавании, 13 марта 1996 года. «Крузенштерн» в Тихом океане попал в серьезный 12-балльный шторм. Он продолжался несколько дней. Это было достаточно серьезным испытанием и для экипажа, и для судна.
– Как побороть страх, когда накатывают 16-метровые волны?
– На судне есть капитан, есть старший помощник, которые через подобные шторма проходили. Ты смотришь на своих товарищей, которые чувствуют себя достаточно спокойно, и у тебя возникает чувство уверенности, что ты на большом судне, что ты уверен в его конструкции, уверен в мощности двигателей. И чувствуешь себя в безопасности.
– Как бороться с морской болезнью? Есть какие-то рецепты у бывалых моряков?
– Сейчас существует много медицинских препаратов от укачивания. Тот, кто хочет испытать себя, может есть соленые огурцы, лимон. Кто-то пытается отвлечься, давая себе физические нагрузки на палубе. Кто-то просто сидит в средней точке судна, где меньше всего качает.
– Как часто парусники принимают участие в гонках?
– Ежегодно проводятся разного масштаба гонки. В основном они связаны с проведением различных фестивалей в европейских портах. Их продолжительность – 3-4 дня. Людям важно соприкоснуться с историей, с морскими традициями. Надо показать молодому поколению, что есть такая настоящая мужская работа, такое вот отношение человека и моря. Чтобы они сохранили эту связь и традиции.
– Не ставится целью прийти первыми?
– Это, безусловно, имеет место быть. Но это не гонки профессионалов-яхтсменов. Здесь на первое место выступают взаимовыручка, дружба, международный контакт. Мы встречаемся с другими экипажами, обмениваемся мнением, учимся друг у друга. Для этого и гоняются большие парусники.
– Как на наши парусники реагирует за границей?
– К нашей стране вообще большой интерес. И очень многие в иностранных портах пользуются возможностью подняться на российские корабли. А самые большие очереди, на мой взгляд, выстраиваются на наши парусники.
– Было немало случаев, когда наши барки снимались с гонок, чтобы помочь попавшим в беду. Можете вспомнить один из них?
– Это было в 2000 году, когда «Крузенштерн» участвовал в престижной международной регате. Судном тогда командовал Геннадий Васильевич Коломенский. Во время шторма на польской шхуне «Погория» с нижнего рея упала девушка на палубу. Поляки стали звать на помощь. А на нашем паруснике были штатный врач, фельдшер, амбулатория и даже рентген. Капитан принял решение сняться с гонки и взять на борт эту девушку. «Крузенштерн» — большой по размерам, его меньше качает в условиях шторма. Когда девушка оказалась на борту, выяснилось, что по медицинским показаниям ее необходимо эвакуировать в береговое лечебное учреждение. Поэтому было принято решение следовать обратно в Канаду. Через сутки барк подошел к месту, куда уже мог прилететь спасательный вертолет. Девушку упаковали в люльку, ее подняли на борт вертолета. А «Крузенштерн» продолжил гонку, и у капитана появилась возможность продемонстрировать свой профессионализм, готовность экипажа сражаться. Улыбнулась удача, ветер усилился, и Геннадий Васильевич выиграл эту гонку.
В моей практике тоже были случаи, когда заболевал кто-то из членов экипажа, и мы вызывали вертолет, который эвакуировал людей с палубы или со спущенной шлюпки. Для этого и существуют всякие тревоги, тренировки на судне, экипаж постоянно находится в готовности.
* * *
– Можете рассказать об одной из экстремальных ситуаций в своей практике?
– Это было в начале моего капитанства. Мы участвовали в трансатлантической парусной регате. Шли с Бермудских островов к Американскому континенту. И на следующий день после старта сильный шквал сломал первую мачту на судне. Мы вынуждены были сняться с гонки. В американском порту Чатем часть сломанной мачты, которая весила около 16 тонн, демонтировали с помощью специального крана. Нештатная ситуация сплотила экипаж. Это был своего рода личностный вызов. В Калининград «Крузенштерн» вернулся с половиной одной мачты, где наши судостроители ее успешно восстановили.
– Что с собой берут в дальний поход?
– По-разному – кто-то подушку, кто-то любимую чашку, кто-то книжку. У каждого есть свой маленький «якорек». Но гораздо важнее то, по какой причине мы выходим в море. Чтобы вновь и вновь испытать чувство единения со стихией, уникальное ощущение от возвращения домой, потому что для любого мужчины в любом возрасте важно быть неким победителем, демонстрировать силу характера. Ведь самая важная победа — это победа над собой. И море — это как раз та стихия, которая может дать эти ощущения.
– Можно ли взять с собой в поход домашнего питомца?
– Это случается, но редко, потому что в иностранных портах ко всем животным, в том числе и к домашним, предъявляются достаточно серьезные требования, в частности по прививкам. В первом кругосветном плавании «Крузенштерна» в 1995 году на борту была собака. Ей были сделаны все необходимые прививки. Но в каких-то портах ей разрешали прогуляться по земле, а где-то запрещали спускаться на берег.
– Говорят, что вы устраиваете для курсантов в открытом море из паруса некий забортный бассейн.
– Это происходит не так часто, потому что это достаточно затратная, долгая процедура. Необходимо, чтобы была штилевая погода. Закрепляем определенным образом один из самых больших парусов, он поддерживается на реях с помощью снастей и опускается в воду. Даем возможность курсантам поочередно, человек по 20, поплавать. В таком забортном бассейне есть возможность контролировать ребят на случай, если что-то пойдет не так. Подобные купания устраиваем, чтобы поднять настроение и моральный дух экипажа.
– К еде на корабле особое отношение?
– У нас 4-разовое питание. На судне – один шеф-повар, два сменных повара и повар-пекарь. Кормят достаточно вкусно, калорийно. Аппетит у экипажа хороший. Очень многие большую часть времени проводят на открытом воздухе. В море покачивает. Еда – это определенный плюс к настроению, ей уделяется большое значение. Бывает, когда весь экипаж с курсантами готовит своими руками пельмени. Это массовое мероприятие всегда приносит много положительных эмоций кроме вкусности.
– Расскажите о предстоящей кругосветке «Паруса мира».
– Уникальность этой экспедиции заключается в том, что впервые в истории все три парусника Росрыболовства, барки «Крузенштерн», «Седов», а также фрегат «Паллада», одновременно задействованы в одной большой экспедиции. Плавание приурочено к 200-летию открытия Антарктиды русскими мореплавателями, а также к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Маршрут экспедиции частично повторяет плавание экспедиции Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева. Ибо «Седов» и «Крузенштерн», как отмечают ветераны, – это военные трофеи, которыми страна в нынешнее время может гордиться. И отрадно, что их удалось сохранить.
Это яркое историческое событие, большой государственный проект. Впервые три парусника встретятся в ближайшей точке к Антарктиде. Это произойдет в феврале 2020 года в 300 милях от островов Южная Георгия в Атлантике. Там же пройдет 200-мильная регата.
Я, как капитан, принимал участие в разработке маршрута, учитывал направления преобладающих ветров, течений, помогал набирать экипажи. По ходу кругосветки буду заниматься оперативным управлением, в частности в каких портах можно заправиться топливом и пополнять продуктовые запасы.
– У вас есть какое-то сухопутное хобби?
– Времени свободного у меня очень мало, и я предпочитаю проводить его где-нибудь в саду.
Источник: Московский Комсомолец