Впервые в мире парусный корабль прошел Северным морским путем за одну навигацию. И даже без ледокола, который расчищал бы ему путь во льдах. «Огонек» провел заключительную часть маршрута – 1 053 морские мили от самого северного российского порта Сабетта до Мурманска – на паруснике «Седов», одном из самых больших в мире.
Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем нет пространства для полета. Едва оторвавшись от воды, тяжелые облака цепляются за мачты и осыпают палубу столетнего барка снегом и дождем вперемежку. Вечером на палубу «Седова» сели три утомленные ветром кайры: не погибать же в ледяных волнах. Забились в щели. Курсанты – а судно, напомним, учебное – рванули за хлебом – подкормить страдалиц. Утром отдохнувшие птицы улетели.
Это Арктика.
Смена курса
Последний раз парусное судно шло по Арктике в 1878-1879 годах. Это был китобойный шведский парусно-паровой барк «Вега». Но ему пришлось зазимовать во льдах. В XX веке и в наше время танкеры и сухогрузы ходят от Мурманска до Сабетты, Диксона. Но полностью весь Севморпуть в одиночку проходят редко. Чаще – с ледоколами.
Пройти, как «Седов», за одну навигацию, в одиночном плавании, даже при современных средствах спутниковой навигации – это рискованное плавание. Конечно, глобальное потепление сделало свое дело – три месяца можно идти по открытой воде.
Около 600 миль в Чукотском море барк прошел под парусами. Еще часть пути – под парусами и машиной. А после моря Лаптевых только под машиной. Здесь уже под парусами не пойдешь – моментальное обледенение и судно переворачивается. Сколько таких историй – о погибших, затертых льдами кораблях (и 100 лет назад, когда освоение Севморпути только начиналось, «Огонек» вел этот трагический мортиролог). История Арктики – это рассказ о подвигах и силе человеческого духа. Не зря Фритьоф Нансен называл Арктику «Страной ледяного ужаса».
Но как же оказались в этой стране наши 136 курсантов? Мировая пандемия изменила курсы российских учебно-парусных кораблей «Крузенштерн», «Седов» и «Паллада», участвовавших в кругосветной экспедиции «Паруса мира». Напомним: она проводится в честь 200-летия открытия русскими моряками Антарктиды и 75-летия Великой Победы («Огонек» писал о своем участии в кругосветке в № 1 за 2020 год). В феврале парусники успели провести запланированную 200-мильную регату у Фолклендских островов.
Но дальнейшее плавание оказалось под вопросом. Главная проблема – курсанты мореходных рыболовецких колледжей и вузов не могли сходить на берег. А демонстрация российского флага, общение с людьми разных стран были важнейшей частью всей экспедиции. «Огонек» писал о почти полуторатысячной очереди на барк в испанском Виго – и такое, как говорят на «Седове», было в каждом порту, где швартовался парусник. Будущие моряки отправились в кругосветное плавание с надеждой увидеть мир. И… оказались теми немногими, кто вообще не мог понять, что такое коронавирус и пандемия, когда им запретили увольнение на берег сначала в Кейптауне, а потом и в других портах…
«Паллада» вернулась во Владивосток, «Крузенштерн» пришвартовался в Калининграде. «Седов», как и было предусмотрено, 14 июля пришел во Владивосток для смены состава курсантов. Что делать дальше? Как вернуться в родной Калининград? Идти через Тихий океан, Панамский пролив и Атлантику без бункеровки (дозаправки) в портах нельзя. Через Индийский океан и Суэцкий канал – тоже. Руководство экспедиции решило: идем Северным морским путем.
Вот что должен знать матрос: майна, вира, стоп и SOS!
И вот что удивительно. Курсантов, желающих идти по Севморпути, оказалось намного больше, чем в первой, «европейской», половине кругосветки, – 136 человек. В их числе нашлись и два потомственных полярника. Один – Рамазан Гаджиев из Дагестана, внучатый племянник Героя Советского Союза подводника Магомета Гаджиева. Его подлодка в годы Великой Отечественной войны потопила 10 вражеских транспортов, вступила в неравный бой с тремя немецкими противолодочными кораблями, два уничтожила, но не смогла вернуться на базу.
Второй – Роман Набока, сын капитана буксира в заполярном порту Сабетта. Отец проводит танкеры под погрузку сжиженным газом (там у причала стоят огромные резервуары, раскрашенные словно банки сгущенного молока). Роман и Рамазан – студенты судоводительского факультета Мурманского технического университета.
– Я пошел в море по примеру отца, – говорит Роман Набока. – Сначала он дал мне самому выбрать какую-нибудь «актуальную», по его словам, профессию. Я пошел учился на программиста. Но после армии все же решил пойти в море, и отец этот мой выбор поддержал. Я уже проходил практику на ледоколах Росатомфлота и теперь учусь по договору с этой компанией. После диплома буду там работать. Сейчас пошел на «Седов» – мне важно получить опыт и ценз плавания по Севморпути (о цензе чуть дальше. – «О»). Это необходимо для будущей карьеры. Хотя плавание в Арктике очень трудное. Жалею, что не встретились с отцом в Сабетте, он как раз уехал в отпуск. Но все, чего я добился и кем стал, – это результат его наставлений. Я хочу продолжить морскую традицию в нашей семье.
А у Рамазана Гаджиева не только дед был моряком, но и отец служил на Каспийской военной флотилии. Правда, с будущей службой Рамазан еще не определился:
– В этом году 9 мая я участвовал в Параде Победы в Мурманске. Думаю, дед мною гордился бы. И я горжусь и дедом, и отцом, который был командиром БЧ-1, это штурманская боевая часть на большом корабле. Для меня очень важно, что они защищали Родину. Конечно, я с детства мечтал стать моряком. И поехал учиться в Мурманск, на край света от нашего Дагестана. Но военная служба меня не очень привлекает. Наверное, пойду на торговый флот. Поплаваю лет десять, потом вернусь в Дагестан, открою свое дело и буду помогать родителям, когда они выйдут на пенсию. Женюсь. И у меня будет семь сыновей и семь дочерей, как мне наказывала моя бабушка.
Игорь Лаптев, руководитель практики курсантов от Калининградского морского рыбопромыслового колледжа, рассказывает: спрос на профессию моряка у ребят-девятиклассников огромный. На отделение судомехаников в прошлом году поступали 40 бюджетников и 60 платников (стоимость обучения – 80 тысяч рублей в год). В этом году бюджетный набор на 10 мест увеличили, но платников меньше не стало. Специальность очень ценится, потому что всегда найдется работа – от судового механика до инженера-судостроителя.
– Здесь, на «Седове», – говорит Игорь Николаевич, – все курсанты приобретают так называемый ценз. Чтобы работать в море, учебных дипломов, которые ребята получают по окончании учебных курсов, недостаточно. Учебный диплом надо заменить на рабочий, а для этого требуется 12 месяцев практики на судах. Кроме того, для выхода в море надо иметь несколько сертификатов, например «Поиск и спасение на море», охрана судов и портовых сооружений от пиратства (ОСПС), оказание первой помощи на судне. Все вместе и есть ценз. Матросу нужно знать очень много… И знаете, у нас хорошие ребята. Среди них нет ни наркоманов, ни мальчиков-мажоров. Когда приходим в порт, первым делом они ищут Wi-Fi и звонят родителям. Все они хотят сами чего-то добиться в жизни, поэтому и учатся старательно.
Два Паганеля
От Владивостока до Мурманска на «Седове» плыли двое ученых. Один высокий и худой – вылитый Жак Паганель из фильма «Дети капитана Гранта». Это Алексей Сомов, заведующий сектором прикладной биоценологии Тихоокеанского института рыбного хозяйства и океанографии. А второй, постарше, Андрей Педченко, ведущий научный сотрудник департамента морских и пресноводных рыб России Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии. В надстройке на шкафуте (часть верхней палубы) была обустроена научная лаборатория. Каждый день утром и вечером (если позволяла погода) они запускали в море свои научные зонды. Один из них забирал пробы воды на анализ ДНК, который позволяет определить, какие рыбы и животные обитают в данной акватории. А второй позволял из верхних слоев воды (10-15 см) собирать частицы микропластика. Все собранное в море раскладывалось учеными мужами по баночкам и блюдцам, рассматривалось под микроскопом.
Ученые обнаружили, что в арктических морях появляются виды, которых раньше не было. Например, в Чукотском море обнаружили очень крупные стаи минтая – почти миллион тонн. В это море также стали заходить лососевые, которые до сих пор обитали только в Охотском и Японском морях.
А вот с микропластиком задача оказалась сложнее. Андрей Педченко говорит:
– Исследование микропластика в Арктике – это сегодня критичная проблема. Мельчайшие частицы пластика, до 5 мм, очень опасны для рыб, птиц и млекопитающих. Они забивают желудки, живые организмы погибают. До сих пор считалось, что микропластик оседает на дно. Мы установили, что это не так. Особенно это касается мелководий, где глубина моря не превышает 50 метров. Я сначала даже не поверил, когда мы обнаружили микропластик вдали от берегов. Но, сопоставив течение, ветер в период осенних бурь, я понял, что в результате перемешивания слоев воды пластик плавает на поверхности.
Другая тема, которой занимались ученые на «Седове»,– проверить гипотезу о выносе микропластика сибирскими реками. Исследование эту гипотезу не подтвердило. Ученые обнаруживали нити микропластика, но совсем не там, где сибирские реки впадают в Ледовитый океан. Они предполагают, что все-таки загрязнение идет к нам с запада, через Гольфстрим. Но это предварительные выводы, которые нуждаются в серьезной проверке. Сейчас понятно, что микропластик – это глобальная проблема, которую надо решать совместными усилиями арктических государств.
И два капитана
Капитан на судне теперь другой – Виктор Николин (до Владивостока «Седовым» командовал знакомый нам Евгений Ромашкин). Дело в том, что для плавания в арктических морях и судно, и экипаж должны соответствовать требованиям «Полярного кодекса», утвержденного в 2017 году. Пока «Седов» стоял пять недель во Владивостоке, экипаж обучался (дистанционно, разумеется) на тренажерах вождению судна во льдах, ходу за ледоколом, движению на буксире и другим полярным премудростям, правилам выживания во льдах. А капитан кроме теоретических знаний должен еще и обладать опытом плавания в арктических широтах. Из всех капитанов учебно-парусных судов именно Виктор Юрьевич обладает таким опытом – он плавал на судах, обеспечивающих снабжение наших северных портов.
– Похоже, нам в этот раз повезло, – говорит Виктор Юрьевич, – мы прошли весь Северный морской путь по чистой воде. Ожидали встретить льды в проливе Вилькицкого, к проводке нашего корабля был даже готов ледокол. Но не пригодился. И все-таки плавание в Арктике – очень сложная задача. Это не Балтика и не Канары. Тем более на нашем корабле (Виктор Юрьевич никогда не говорит «судно», а только «корабль», как военный моряк) с открытой вахтой. У нас в рубке только приборы, а капитан, рулевые, впередсмотрящий, весь такелаж – все на палубе, на открытом мостике или на носу в любую погоду. Мы прошли Севморпуть, точно уложились в установленные сроки. Экипажу было тяжело, не говоря уже о мальчишках. Но выдержали, я считаю, они герои.
И был на «Седове» еще капитан-наставник Михаил Новиков. Он отвечал за подготовку парусника к плаванию в Арктике. В Росрыболовстве для этого была создана специальная комиссия под руководством главы ведомства Ильи Шестакова. Проверяли состояние корабля – выяснилось, что он соответствует требованиям первого ледового класса (из пяти определенных классов). Михаил Новиков руководил обучением экипажа и курсантов, снаряжением корабля к арктическому плаванию (три комплекта теплой одежды на каждого, термогидрокостюмы, палатки и прочее), продукты. Ведь и сейчас подготовка к плаванию в Арктике так же сложна, как и для первых полярных экспедиций. А сколько надо было получить согласований!
– В сложной коронавирусной ситуации, – говорит Михаил Вячеславович, – мы осуществили нашу мечту. И выполнили все задачи. Одной из них было изучение возможностей рыболовства. Но наш рейс важен и в целом – для изучения российской Арктики. Ведь этому делу отдавали свои жизни наши великие предшественники. И я думаю, очень символично, что для этой экспедиции был выбран барк «Седов». Ведь важно, какое имя носит судно, какая звезда все это освещает. Я убежден, что эта звезда – капитан Георгий Седов.
…Здесь, в Арктике, в феврале 1914 года и погиб Седов. Последняя фотография его экспедиции на Северный полюс была опубликована в «Огоньке» в 1913 году.
Знакомые все лица
Экипаж «Седова», о котором «Огонек» уже рассказывал в № 1 за этот год, почти не изменился с начала кругосветного плавания. Все те же боцманы строят курсантов и обучают палубным работам – но теперь под пронизывающим арктическим ветром. Все тот же парусный мастер Игорь Евдокимов философствует над парусами. Все так же оптимистичен старший кок Александр Довгополый, добавляющий в любое блюдо кроме любви еще «немножко перца». По-прежнему точен и строг механик Иван Тынык, под чьим управлением машина «Седова» мощностью в 2 175 лошадиных сил безотказно работала весь кругосветный рейс.
Артем Чепель, который в первом плавании в Бискайском заливе играл на скрипке в сопровождении фортепиано с корреспондентом «Огонька», сдал квалификационный экзамен на матроса 2-го класса и теперь сам командует курсантами на «Седове».
А вот кто натерпелся, так это немецкий турист Манфред Майдерер, пенсионер, подаривший себе кругосветное плавание! Он по-прежнему на «Седове». Из-за отсутствия российской визы он не смог сойти во Владивостоке. Не сошел и в Мурманске. Его здесь в шутку называют «немецким военнопленным». Одна надежда Манфреда, что за ним пришлют какой-нибудь катер, когда корабль по пути в Калининград окажется в территориальных водах Германии. А пока он каждый день проходит по палубе 5 тысяч шагов и 200 раз отжимается от фальшборта. И продолжает писать свою книгу о кругосветном путешествии, заполняя мелким почерком 325-ю страницу гроссбуха.
В Баренцевом море выдалась тихая, морозная, безветреная ночь. Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа нет. Огромные, яркие, немигающие, они стояли над морем, над парусником, который скользил над другой, ледяной, бездной.
– Внимание, – раздался по корабельному радио голос старшего штурмана Дмитрия Корнеева, – для всех желающих показываем третью серию полярного сияния.
В северной части неба возникло прозрачное облако. Оно плавало, меняло форму. И вдруг зеленый луч, не имевший ни начала, ни конца, пронзил небо. Оно вспыхнуло и зажглось тысячами разноцветных лучей. А вверху, почти над головой, стояла Полярная звезда – значит, близко, совсем близко Северный полюс, к которому так стремился капитан Георгий Седов.
Источник: Коммерсантъ